Колесо войны. Василий Сахаров

знаний и родовой памяти. Немного предсказательница. Воин. Разведчик. Безжалостный убийца. Интуит. Телепат. Оборотень. Боевой чародей, который напрямую закачивает в себя магическую энергию. Всё это в одном человеке. Да и в человеке ли? Ведь за те десять тысяч лет, что ламии, потомки самой богини Кама-Нио и демона дольнего пространства Азгата, живут среди нанхасов, никто так и не смог понять их до конца. Отири, как и её сёстры, словно кошка, всегда гуляет сама по себе и делает только то, что захочет. Она может излечить, а может и убить. Иногда ламия выполняет приказы вождей и командиров воинских отрядов, помогает шаманам, мастерам, охотникам и рыболовам. Но когда ей взбредёт в голову уйти, никто её не остановит, ибо это бессмысленно и смертельно опасно. А когда ведьма посчитает нужным, то выберет себе в спутники жизни любого мужчину, какого возжелает, и приоткроет ему свою душу. И такой член племени будет считаться своими сородичами мёртвым ростком, который не даст потомства. Потому что мужчина, закрутивший любовь с ведьмой, уже не может смотреть на других женщин как на продолжательниц себя в реальном мире, и как противоположный пол они для него уже не существуют. А от ламий рождаются только другие ламии, это закон природы, и, как правило, это одна, редко две и совсем уж невероятный случай, когда за девяносто лет практически бессмертная ведьма родит трёх девочек.

      «Что на уме у ведьмы, в которую был влюблён мой старший сын? – отвернувшись от Отири, сам себя спросил вождь и тут же одёрнул себя: – Стоп! Она может меня услышать!»

      Однако ламия, которая иногда мысленно общалась с главой рода, промолчала и не ответила на его невысказанный вопрос. То ли она была погружена в себя, то ли не хотела влезать в голову Фэрри Ойкерена, то ли не могла в неё пробиться из-за духов верховного шамана, которые незримо кружили по помещению и одним своим присутствием блокировали часть её способностей. Не обнаружив проникновения в мысли, которые бы он хотел скрыть, вождь сразу успокоился и посмотрел на свою вторую жену, ладную тридцатилетнюю красавицу в новом шерстяном платье с меховой оторочкой, которая вошла в горницу с подносом в руках.

      Женщина ласково улыбнулась мужу, искоса неодобрительно зыркнула на ламию, которая по-прежнему смотрела в потолок, и, расставив на столе большие поллитровые кружки из синего фарфора, который производил род Восточный Ветер из племенного сообщества Стихия, удалилась. Ойкерен отметил, что эта жена, скорее всего, уже знает, что Мак сгинул в пустошах, и рада этому, потому что именно её сын теперь становится наследником всего его немалого состояния. И хотя понятно, что в мир мёртвых вождь не торопится и женщина не желает ему зла, всей семье Ойкерен было известно, что основное внимание отца сосредоточено на наследнике и, как следствие, на его матери. Младшие жены всегда помнили об этом, и между ними и старшей шла постоянная безмолвная борьба за мужа. И вот теперь Мака нет, и вторая жена негласно становится главнее первой, которая сейчас наверняка оплакивает своего единственного