Аттракцион невиданной щедрости. Марина Серова

я в отпуске, – вставила я. – Осталась дома, потому что здесь хорошая связь.

      – Ничего себе, – проронил Глеб. – Человечество перевернулось с ног на голову: мужики нянчатся с детьми, а женщины взялись за оружие. Мир, вероятно, где-то сломался, починить бы.

      – Ой, да перестаньте, – попробовала я прервать бессмысленную, на свой взгляд, беседу. – Работа как работа. Ничего страшного, ничего… такого.

      Константин поднялся из-за стола и салютовал мне бокалом.

      – За тех, кто в море! – провозгласил он.

      – Это ты к чему, бать? – спокойно осведомился у отца Глеб.

      Тетя Мила с тревогой посмотрела на Константина. И я в этот момент поняла, чего она сейчас боится. Тетушка была не слишком опытна в общении с нетрезвыми людьми. За этот вечер Костя выпил все-таки немало и теперь, достигнув нужной кондиции, мог постепенно превращаться в несущего чушь умника. Впрочем, стоял на ногах Константин твердо, лицом в тетушкино угощение не падал, говорил внятно, мысли выражал ясно. И взгляд его был совершенно трезвым.

      Но все смутились, конечно. Ясность внес Глеб.

      – Ты бы объяснил, что во флоте служил, – посоветовал он отцу, – и твой тост про море скрывает множество смыслов. Женя, я переведу: «За вас, девушка! Респект и уважуха!» Так?

      – Я думал, меня поняли, – смутился Константин Глебович.

      – Фу ты, слава богу, – огорчилась тетя Мила. – Я уж подумала, что один из нас уже не понимает, где находится. Да ну вас.

      Глеб весело посмотрел на меня. Константин Глебович приобнял тетю за плечи.

      – Вином меня с берега не смыть, – заметил он. – Я пить умею, хоть и делаю это редко. С сына пример беру. Он уехал от меня, и теперь все, степенным стал человеком. Приезжает, а как будто и нет его.

      – Да перестань, пап. Я тут.

      – Сейчас ты тут, а завтра уже и нет тебя, – возразил Константин Глебович.

      За столом повисло тягостное молчание. Глеб опустил взгляд в тарелку.

      – Как там Москва? – поинтересовалась тетя Мила. – Давно я туда не выбиралась.

      Глеб встряхнулся. Я с благодарностью посмотрела на тетушку. Вовремя сменить тему разговора не каждый умеет, а она просекла момент.

      – Москва гудит, шумит и строится, – ответил Глеб. – Работаю много, если вы об этом спрашивали. Порой голова болит по нескольку дней, вот такая вот напряженка.

      – А где именно трудитесь?

      – Детским психологом. Консультирую.

      Он достал из кармана пачку сигарет.

      – Женя, – вдруг обратился он ко мне, – не хотите прогуляться? Скучно одному.

      И я вдруг согласилась. Не знаю почему. Я не курю, предпочитаю находиться подальше от всей этой дымовухи. Но сейчас согласилась.

* * *

      Застолье продолжалось долго, за приятной беседой я абсолютно потеряла счет времени. На улице окончательно стемнело, и я удивленно посмотрела на часы.

      – Ничего себе! – вырвалось у меня. – Почти одиннадцать часов. Это сколько же мы уже сидим?

      – Недолго, – подсчитал в уме Глеб. – Мы пришли примерно в шесть вечера. Пока то, пока се.

      Мы