Сердце Ангела. Преисподняя Ангела. Уильям Хьёртсберг

ним следовал сержант Деймос, облаченный в оливковый костюм из быстросохнущей ткани и соломенную шляпу с полосатой ленточкой. Стерн остался верен мохеровой паре, но на этот раз был без своего плаща.

      – Посмотришь на вас, ребята, и сразу видно: весна, – сказал я.

      – А ты все спишь?

      Стерн сдвинул на затылок шляпу с темными пятнами пота и окинул взглядом комнату:

      – Тут, что, драка, что ли, была?

      – Встретил вчера дружка боевого, пошумели малость.

      – Как люди-то живут, а, Деймос! Ночью – гулянки, на работе – виски, спи – не хочу. А мы с тобой, как дураки, в полицию пошли. И как зовут этого твоего дружка?

      – Эзра Паунд.

      – Эзра – имя какое-то деревенское. Фермер, что ли?

      – Нет, запчастями торгует в Айдахо. А сейчас домой улетел. Утром сегодня был рейс из Мичигана, так он в пять утра собрался – и в аэропорт.

      – А не врешь?

      – Вам – никогда! Лейтенант, если я сейчас не выпью кофе, мне каюк. Ничего, если я кофейник поставлю?

      Стерн присел на ручку кресла.

      – Валяй, нам-то что: бурду сваришь – в унитаз выльем.

      И тут, как по сигналу, что-то грохнуло в ванной.

      – Там, что, есть кто-то? – поинтересовался Стерн, тыча большим пальцем в сторону двери.

      Дверь отворилась, и на пороге возникла Епифания с ведром и шваброй. На ней был рабочий халат, волосы собраны в узел и покрыты каким-то грязным лоскутом. Она ссутулилась и шаркала ногами, как столетняя старушенция.

      – Все, миста Ангел, в ванне все, – уныло прогундосила она, глотая половину звуков, прямо как настоящая негритянская карга. – У вас гости, да? Я тогда сейчас пойду, а потом вернусь, ладно?

      – Хорошо, Этель. – Я едва сдержал улыбку, когда она в той же манере прошаркала мимо меня. – Я скоро ухожу, ты тогда сама откроешь, когда захочешь.

      – Хорошо. – Она причмокнула губами, словно водворяя на место беглый зубной протез и двинулась к двери. – Доброе утро, жентльмены. Простите, что помешала.

      Стерн взирал на нее, разинув рот. Деймос замер на месте и только скреб в затылке. Я затаил дыхание: заметят или нет, что она босиком? Фу-у, обошлось. Епифания благополучно исчезла за дверью.

      – Господи, прямо как с пальмы слезла, – пробормотал Стерн. – Зря их тогда освободили. Сидели бы на плантациях…

      – Напрасно вы так. Этель у меня молодец, – отозвался я из неглубокой кухонной на кухне, где как раз наполнял кофейник. – Она не Эйнштейн, конечно, но квартиру держит в порядке.

      Сержант Деймос осклабился:

      – А что, правда, должен же кто-то и толчки чистить.

      Стерн с усталым отвращением оглядел напарника, видимо, думая, что того самого неплохо бы сослать на подобные работы. Я прибавил огонь на двухконфорочной плите:

      – Ну что у вас за дело ко мне?

      Я опустил в тостер кусок хлеба.

      Стерн встал с дивана, прошел в мою нишу и прислонился к стене рядом с холодильником.

      – Тебе знакомо имя Маргарет Крузмарк?

      – Слыхал.

      – Что ты о ней знаешь?

      – Да то, что в газетах писали.

      – А