Война Искры: Равника. Грег Вайсман

– вот чему очень хотелось бы выучиться. Так что – да, я тебя слушаю… э-э… А ведь, знаешь, ты же все еще имени своего не назвал. Начни с этого. Я буду слушать, слово даю!

      – Тейо, – смущенно, растерянно представился Тейо.

      Голос его дрогнул, «дал петуха», отчего тон вышел таким, точно он спрашивает девчонку, верно ли помнит собственное имя. Сказать по правде, Тейо был настолько выбит из колеи, что не особенно удивился бы, скажи она, будто он ошибается.

      – Тейо, – повторила девчонка. – Красивое имя. Так ты в гильдии, Тейо? В какой? Ты, я гляжу, ранен и явно не в лучшей форме. Куда тебя отвести? К кому?

      – Ни в какой я не в гильдии. Я – послушник Ордена Магов Щита.

      – Хм… Никогда о таком не слыхала.

      – Никогда не слыхала об Ордене? Да как же такое возможно? А во время алмазных бурь что делаешь?

      – И об алмазных бурях никогда не слыхала, но звучит симпатично. Блестяще. Я все блестящее ух как люблю! По-детски это как-то, конечно, но вот, поди ж ты. Как увижу что-нибудь блестящее, тут же и стяну. Я ведь говорила, что я – воровка, верно?

      Отпустив ее, Тейо шагнул к каменному ограждению у края моста и взглянул вниз, на широченную реку. Столько воды в одном месте он в жизни своей не видал. А между тем единственное солнце только-только поднялось из-за горизонта. Это значило, что сейчас утро – можно сказать, рассвет. Однако когда Восточное Облако разразилось алмазной бурей, дело шло к вечеру, это он помнил точно. А еще точно знал, что не мог пролежать под песком целую ночь напролет. За столь долгое время он непременно бы задохнулся и умер.

      «Опять-таки, где же второе солнце?»

      Пальцы вцепились в перила моста так, что костяшки побелели.

      – Она ни разу не попадала в алмазную бурю? – пробормотал он себе под нос. – Никогда не слыхала об Ордене? Не может быть. Монашеский орден Магов Щита славен на весь Гобахан, от края до края. От него зависит жизнь каждого!

      Подошедшая к нему девчонка облокотилась о перила, улыбнулась, пожала плечами и заговорила – негромко, немного медленнее:

      – Я и о вот этом вот «Гобахане» никогда в жизни не слыхала.

      Тейо звучно хлопнул ладонью по перилам, топнул оземь ногой.

      – Вот же он, Гобахан! Наш мир называется Гобаханом! Ты же на нем, на Гобахане, стоишь!

      Подхватив Тейо под локоть, девчонка повела его дальше и снова заговорила медленно, мягко, по-доброму:

      – Тейо, это…

      Не замедляя шагов, она слегка подпрыгнула на мостовой, отчего ее бубенчики нежно зазвенели.

      – Тейо, это Равника. Этот мир называется Равникой. Сдается мне, ты больше не на Гобахане. Похоже, ты из них. Из тех, кто умеет… ходить.

      – Ну да. Вот мы идем. Я иду. Разумеется, я умею ходить!

      Тейо охватила нешуточная злость, хотя смысл ее слов – в пределах его понимания – начинал проясняться.

      – Да нет, не в том смысле «ходить». Тут я сама не слишком-то разбираюсь. Просто подслушала кое-что из разговора господина Зарека с госпожой Враской, пока те думали, будто они одни.