Правила колдовства. Сергей Малицкий

охранял древнюю заброшенную дорогу, пронзающую страшный лес точно посередине, стражник почувствовал холод, облизавший его лицо. Словно в самое полуденное пекло долетел ледяной выдох с дальнего севера и отвесил ему пощечину. В следующее мгновение этот холод пронзил по древней дороге весь Бейнский лес, заставив в ужасе пригнуться и прижаться к затянутым мхом камням пересекающую заброшенный путь свору волков-имни.

      На Бейнской заветри, которой заканчивалась заброшенная дорога, холод обрел силу и резким порывом сбил с ног молодого кузнеца, который вздумал возобновить кузницу на месте уже старого пепелища.

      Затем холод покрыл рябью плес Курсы под Бейнской заветрью и унесся по северному тракту к Бейну.

      На окраине руин великого города он уже напоминал сгусток черного дыма. Через сотню лиг показался бы черным полотнищем. А еще через четыре сотни лиг, в дальнем краю, куда не забредают ни купцы, ни странники, у древних башен Фоскада, укрывающего от незваных гостей благословенную долину маола, был черным всадником.

      У начала длинной лестницы, сложенной из белого камня, что поднималась к трем башням, перекрывающим вход в долину, и длинной дороги, петляющей по горному склону вдоль нее, всадник спешился и, сбросив на плечи капюшон черной сутаны, оказавшись тем самым продавцом семечек, стал подниматься по ступеням. Их было пять сотен до главных ворот и двух изваяний причудливых имни – с оскаленными пастями, звериными лапами, колючими гребнями и драконьими хвостами, стоявших справа и слева от чеканных створок, но добравшись до самого верха торговец даже не смахнул со лба пот. Между изваяниями, каждое из которых превышало рост человека в два раза, стояли пять стражников, потребовавших у торговца назвать свое имя и показать подорожную, но торговец не произнес в ответ ни слова. Он пошел на них с голыми руками, а когда они обнажили мечи, схватился в рукопашную, отнял меч у одного из них и убил всех, но будучи израненным, не упал, истекая кровью, а обратился в мальчишку, что замер полчаса или час назад у мешка с семечками на рынке Фатача и, окунув руки в кровь, с трудом дотянулся до морд застывших словно перед прыжком изваяний и вымазал им клыки.

      В крепостном дворе, что начинался за воротами, мальчишку, который волочил за собой меч, посекли стрелами, но, обратившись в фатачскую хозяйку и приняв в себя еще с десяток стрел, он добрался до внутреннего бастиона и поднялся на его площадку уже в виде ярмарочного вора, где срубил всех защитников крепости, несмотря на то, что многие из них слыли искуснейшими меченосцами Арданы. В главное хранилище Фоскада заходил уже седобородый дед. Там его ждали двадцать лучших воинов во главе с худом стариком, облаченным в посеребренный доспех, совпадающий цветом с цветом его седых волос. В руке старик держал небольшой резной жезл, украшенный рубинами и большим бриллиантом вместо навершия.

      – Бесполезно, – проскрипел старик. – Здесь был этот выскочка Нэмхэйд, был Олс, верный слуга Дайреда, был, прикрываясь тенью своего ножа, его отзвук Экрас. Фоскад