Дорога оружия. Виктор Ночкин

лазу… похоже, их оставили, просто протянув сапогом по полу, по слою грязи и пыли.

      Теперь, когда возникли сомнения, Мажуге многое казалось подозрительным – и как воры проделали лаз этак точно к секретному схрону, и как им удалось выдавить гвозди снаружи, и то, что вынесли ракетную установку вместе с зарядами к ней. Заряды и впрямь были уложены под стеной, а установка? Она-то посередине склада! Объяснения всем этим странностям Игнаш не находил. Значит, ему нужно подождать, понаблюдать за тем, как обернется дело. Рано или поздно он отыщет разгадку, виновный себя выдаст. Всегда так бывало, в старые-то времена. Неожиданно для самого себя Игнаш ощутил давным-давно забытый азарт. Дельце оказалось с подвохом, распутать такое – просто удовольствие!

      Когда он выбрался из тесного прохода, пушкари уже пришли к согласию, Птаха заканчивал объяснять свой план:

      – Эти ворюги пока не знают, что мы пропажи хватились. Значит, снова захотят нагрянуть, еще чего стянуть, так? Так! Тут мы их и подкараулим! Я здесь в засаде буду, за ящиками, сидеть станем тихо, ждать. Как появятся воры, мы их – хвать!

      – Живым надо хоть одного взять, Востряк, – озабоченно вставил Самоха. – Если не схватишь хоть кого-то – все пропало, концы придется искать заново.

      – Возьмем живого! – уверенно пообещал пушкарский дознаватель. – Они ж не ждут, что мы их подстерегаем. Теплыми возьмем!

      – Ну, гляди… А то знаю я тебя, ты чуть что – бить. Поимей в виду: если зашибешь вора при поимке, отправлю навечно наверх, в карательную колонну. – Тут Самоха заговорил жестче, такой суровый тон не вязался с добродушным видом толстяка. – В самый головной дозор велю тебя ставить, чтобы там ума прибавили. Не шучу, заметь!

      Птаха погрустнел, но все так же уверенно пообещал:

      – Возьму теплым.

      – Да-да, – вставил Харитон, – тут надо без промашки. Постарайся, Востряк.

      Самоха обернулся к Игнашу:

      – А ты, Ржавый, что скажешь? Прав Птаха, или как?

      – Так вроде все сходится. – Мажуга развел руками. При этом краем глаза заметил, что дознаватель внимательно глядит на него. – Ежели захватит Птаха грабителей, ежели выколотит из них всё… ну, насчет того, где покражу прячут, кто навел да кто краденое у них покупает, – тогда я без надобности. Мне чужого не надо, ты ж знаешь! Ну а я и мешать не буду, даже не сунусь, потому что…

      При этих словах Птаха перевел дух, Мажуга это для себя отметил и закончил:

      – Потому что дела тут ваши – цеховые, тайные, мне и знать всего не полагается. Чем меньше буду знать, тем меньше у вас ко мне вопросов лишних. Пойду теперь в город, погляжу, как Харьков изменился, ну а после загляну, узнаю, чем обернулось. Если не будет во мне нужды, так что ж, восвояси стану собираться. Скажи, Птаха, как мыслишь, сколько ждать придется? Ну, покуда покрадчики возвернутся?

      – А к вечеру в засаду стану. Раньше их не жди! – Востряк заговорил весело, уверенно. У него от души отлегло, когда он понял, что Ржавый соваться в дело не собирается. – Пока у нас работа,