Джагер. Андрей Левицкий

серебряными нитями красные вымпелы на шестах. Следом трое жрецов со штуцерами.

      А затем появился человек в золоченых одеждах, белой шапочке и плаще с красным кантом. Остановившись, он медленно повернулся, окинул взглядом двор.

      – Вы?! – вырвалось у Вика.

      – Нет, я здесь, – без улыбки ответил Владыка. – А там мой двойник.

      – Двойник? Но зачем?

      Гест повернулся, посмотрел Вику в лицо, и тому стало не по себе: очень уж цепким и оценивающим был этот взгляд.

      – Ты похож на отца.

      Владыка подошел к столу и сел в кресло, не спуская глаз с гостя.

      – Вы знали его?

      – Знал. Очень хорошо знал. А за тобой наблюдал с того самого дня, как он исчез. И теперь ты мне нужен, Вик Каспер, сын джагера.

      Глава 6

      Сидя на лежанке, Ильмар потер лоб. Ночью толком не удалось поспать, люди Губы устроили шухер возле Октагона, и предстояло с этим еще разобраться. Во рту сухо, башка тяжелая… Ильмар сдавил виски, похлопал себя по щекам.

      – Прохор! – крикнул атаман.

      Недавно рассвело, справа от лежанки из узкого окошка лился бледный розовый свет. Снаружи стояла тишина.

      – Прохор! – настойчивее повторил он, взял чехол с ремешками, натянул лямки на плечи.

      Проверив, заряжен ли обрез, сунул оружие в чехол под мышкой. Встал. Подпоясался ремнем с кобурами и надел куртку.

      Откинулся полог, в шатер заглянул Рэм.

      Морщинистое лицо выражало беспокойство. Рубцы на правой щеке, след от лапы панцирного волка, в утренних сумерках стали еще отчетливее, будто сажей полоски намазаны, – Рэма-охотника ни с кем не спутаешь. Длинные волосы на висках он заплетал в косички, как у бедуинов из центральной Пустоши, носил фетровую шляпу с лисьим хвостом, приколотым к тулье, брезентовую куртку и свободные шаровары, на ногах сапоги с мягкой подошвой.

      – Прохор до Губы поехал, хозяин. А люди спят уси, как ты велел, – доложил Рэм. – Мож, чаю или… рассола?

      Как и Прохор, он вел свой род откуда-то из-под Минска. Ладонь и пальцы одной руки охотника покрывала жесткая короста, которая шелушилась в сезон Большого солнца, вызывая нестерпимый зуд – следствие перенесенной земляной лихорадки. Болезнь далась Рэму уж очень легко, видно, крепок здоровьем оказался, раз победил смертельную заразу и ясный ум сохранил. И рожа не покривела, что часто случалось с теми, кто выжил после лихорадки.

      – Нет. – Ильмар было сел на лавку, но тут же поднялся. – Прохор один поехал?

      – Калеба взял.

      – Да я вас… – Рассвирепев, атаман схватил бутылку, замахнулся. – Кто киевских стережет?

      Рэм втянул голову в плечи, но не спрятался за полог. Сказал:

      – Они в повозке рядом с шатром. – Увидав, что хозяин облегченно выдохнул, добавил: – Не пожелали на ночлег в палатку идти, ну и…

      Охотник развел руками.

      – Ладно, – смягчился Ильмар.

      Снаружи простучали копыта, потом заржала лошадь. Рэм обернулся.

      – Прохор с Калебом вернулись, – сказал он.

      – Коня мне.