Граница миров. Кристель Дабо

во время своей учебы в роте предвестников. Она была в одном шаге от получения нового серебряного галуна и статуса жительницы Вавилона, что открыло бы великолепные возможности для ее расследования. Но она потерпела неудачу – к счастью, как он полагал. Это сделало его тайные наблюдения еще более захватывающими.

      Он взбирается по винтовой лестнице на верхушку сторожевой башни. Отсюда, несмотря на дождь, он различает вдали соседние мелкие ковчеги: прямо по курсу – Мемориал, за ним – Наблюдательный центр девиаций. Эти два объекта сыграют решающую роль в истории.

      В это время дня курсанты-виртуозы «Дружной Семьи» уже должны были надеть мундиры, наушники и сидеть в амфитеатре: Дети Поллукса по одну сторону, Крестники Елены – по другую. Но вместо этого все они столпились на крепостной стене малого ковчега. Стоят там в промокших насквозь пижамах и испуганно кричат, указывая друг другу на город, смутно видимый за морем облаков. И даже их директриса Елена – единственный Дух Семьи, не имеющий потомства, – собственной персоной явилась туда и стоит среди них под огромным зонтом, пристально следя за этой природной аномалией.

      А он разглядывает их всех со своего удобного пункта наблюдения. Или, вернее, пытается смотреть вокруг их испуганными глазами и видеть, как они, эту пустоту, что заполонила сегодня всё пространство.

      И снова он не может сдержать улыбки. Слишком долго он скрывался за кулисами; настало время выйти на сцену.

      Пустота

      Офелия сохранила незабываемое впечатление от ботанического сада Поллукса. Это было первое, что она увидела на Вавилоне. Ей вспоминались величественные террасы, уступами идущие вверх, и бесчисленные лестницы, которые пришлось одолеть, чтобы выбраться из густых зарослей.

      И еще она вспоминала запахи. Краски. Звуки.

      От всего этого ничего не осталось.

      Оползень унес в пустоту всё до последней травинки. Он поглотил целый мост, половину близлежащего рынка и множество мелких ковчегов. А с ними – и жизни тех, кто там находился.

      Офелия должна была ужаснуться, но не чувствовала ничего, кроме тупого изумления. Она смотрела на образовавшуюся пропасть сквозь решетку, которую наскоро соорудили на этой границе между землей и небом. По крайней мере, пыталась смотреть. Ливень кончился, но на город надвигалось море облаков. Этот грозный небесный прилив мало того что мешал ясной видимости, так еще и заволакивал ее очки мутной пеленой.

      – Значит, Другой действительно существует, – констатировала она. – До сих пор это было абстрактным понятием. И сколько бы мне ни твердили, что я совершила ошибку, освободив его; что он вызывает разрушение ковчегов по моей вине; что я связана с ним, хочу я того или нет, – я до сих пор не чувствовала себя участницей всего этого. Да и как я могла освободить демона апокалипсиса из зеркала в своей собственной комнате и не вспомнить об этом?! Я даже не знаю, как он выглядит, как действует и зачем всё это устроил.

      Вокруг Офелии сгустился такой