Танго под палящим солнцем. Ее звали Лиза (сборник). Елена Арсеньева

нечего: он был просто в ярости!

      Одни ялтинки ничуть не изменили выражений своих полусонных лиц.

      – Но что тогда вы тут делаете? – спросила Алёна, поворачиваясь к Арнольду.

      – Ну, – сказал он не то смущенно, не то развязно, – вообще-то я вас искал.

      Алёна растерялась. Она была дама смелая, но при этом недоверчивая. Довольно часто случалось, что мужчине, который нравился ей, нравилась и она, то есть все прекрасно совпадало, но Арнольд так холодно ушел от нее около гостиницы…

      – Меня? – переспросила она нерешительно. – А… зачем?

      Арнольд смотрел со странным, словно бы раздраженным выражением. Потом мученически завел глаза:

      – Ну вам как, вот так прямо сказать обо всех моих планах и надеждах, которые с вами связаны? Или прикрыть это… как бы выразиться помягче… флером приличия?

      Алёне стало смешно.

      – Давайте, прикройте, – прислонилась она к стенке, готовая слушать.

      Дверь сзади снова хлопнула, точно выстрелила. Арнольд мельком оглянулся с досадливым, озлобленным выражением, а потом вдруг прижал Алёну к стене всем телом и поцеловал в губы.

      Это был яростный, почти мстительный поцелуй, такой, что у нее мгновенно заболели губы. А может, она просто отвыкла от такого стиля поцелуев? Ее молодые возлюбленные, оставленные в Нижнем Горьком, оба были на удивление нежны и ласковы, при этом весьма мужественны, но отнюдь не брутальны. Арнольд же целовался с ней, как с врагом.

      С другой стороны, всякая непобежденная женщина – в какой-то степени враг, ну, скажем так – противник.

      Конечно, возможно, стоило ответить чем-то подобным, но Алёна была слишком растеряна, а потому она просто подчинилась поцелую, как подчинялась неизвестному партнеру в танго, растворяясь в мужчине, танце, музыке…

      Это всегда приносило свои плоды, принесло и сейчас. Жесткие руки, обхватившие ее плечи, суровые губы, пленившие ее губы, смягчились. Теперь в этом поцелуе было только желание – откровенное, но не агрессивное, пылкое и в то же время исполненное нежности.

      – Ну и ну, – прошептал Арнольд. – Ну и ну…

      – Да, – прошептала Алёна, не вполне понимая, о чем, собственно, речь.

      Наконец Арнольд отстранился, резко повернул Алёну к двери и схватил за руку:

      – Пошли отсюда!

      И двинулся вперед такими большими шагами, что Алёна почти бежала за ним.

      Как только они оказались на улице, Арнольд разжал руку и отпустил Алёну.

      – Что происходит? – спросил он со странным выражением.

      Она только покачала головой:

      – Тебя надо спросить.

      – Спроси, – ухмыльнулся он.

      – Спрашиваю… ты как здесь оказался?

      – Тебя искал, неужели непонятно? Пока Романа спровадил, потом Рудько позвонил… это час прошел, не меньше, ну, вернулся к гостинице. Я примерно знаю расположение номеров в «Дерибасе», смотрю, во всех окнах третьего этажа, которые обращены на стройку, горит