Башня из красной глины. Михаил Ежов

сколько у вас наблюдается пациентов?

      – Это я вам могу сказать точно. Семьдесят четыре.

      Смирнов присвистнул.

      – Всех удается вылечить?

      – Нет. Но большинство.

      Смирнов поблагодарил химика, взял у него номер телефона и отправился дальше.

      Людмила Ивановна Самсонова находилась в кабинете, который делила с мужем. Так было написано на двери. Она сидела за компьютером и что-то печатала. Смирнов представился и объяснил, что ему нужно. Вздохнув и с сожалением взглянув на монитор, женщина развернулась и положила локти на стол. На вид ей было столько же, сколько и мужу. Крашеная брюнетка с тонкими, властными чертами лица и ярким макияжем. В ушах – маленькие старомодные серьги с прозрачными камешками.

      – Каким был Марухин? – медленно повторила Самсонова. – Дайте подумать. – Она сложила ладони и уткнулась в них лбом.

      Пока женщина собиралась с мыслями, Смирнов разглядывал кабинет. Стеллажи, сейф, оргтехника, вентилятор в углу, куча дипломов в рамках, развешанных по стенам. Бросалось в глаза только одно: кубки и медали на разноцветных ленточках, видневшиеся буквально повсюду.

      – Кому принадлежат все эти призы? – спросил Смирнов.

      – А? – подняла на него глаза женщина, не сразу поняв вопрос. Затем улыбнулась. – Это наших детей. – Она взяла стоявшую на столе фотографию в рамке и развернула так, чтобы следователь мог ее видеть. – Ксюша и Максим.

      На Смирнова смотрели два улыбающихся подростка. Очень похожие друг на друга.

      – Сколько им? – вежливо поинтересовался полицейский.

      Если тебе показывают фотографию своих детей, надо задать хотя бы пару вопросов.

      – По четырнадцать.

      – Близнецы?

      – Двойняшки. Они разнояйцевые.

      – А как похожи.

      – Да уж.

      Смирнов помолчал, разглядывая детские лица. Вдруг ему в голову пришла неприятная мысль.

      – Они больны? – уточнил он. – Что-то генетическое?

      – Нет, что вы! Просто держу тут их… добро. – Женщина улыбнулась. – Чтобы не расслабляться, – добавила она.

      – Соревнуетесь с собственными детьми? – тоже улыбнулся Смирнов.

      Самсонова нахмурилась:

      – Нет, конечно. При чем тут это?

      – Извините, это я так. Давайте вернемся к Марухину.

      – Как скажете, – недовольно проговорила Самсонова. – Александр Викторович всего себя отдавал науке. Хотя, бывало, и по головам шел.

      – Но из-за этого не убивают, – возразил следователь.

      Самсонова пожала плечами:

      – Не знаю. Наверное, всякое бывает.

      – Что еще можете сказать о покойном?

      – Только хорошее, – невесело усмехнулась женщина. – На самом деле даже не знаю. Человек как человек. Мы же с ним работали вместе, а не жили. Что конкретно вас интересует?

      – На молоденьких он не заглядывался?

      – Чего не было, того не было. Александру Викторовичу не до того было. Он с утра до вечера только о работе думал, я ведь вам сказала.

      – С женой из-за этого проблем не было?

      – Если и были, то я не в курсе. Спросите ее саму.

      – Так