Змея за пазухой. Виталий Гладкий

чтения художественной литературы.

      Дорогая мебель казалась экспонатом выставки – на диванах не было даже привычных подушек-думок, на паркетном полу не наблюдалось ни единой царапинки, а большие напольные часы с боем (Никита даже вздрогнул, когда в гостиной раздалось: «Бомм, бомм…») отставали на сорок две минуты. Видимо, они просто украшали интерьер, а не выполняли присущую им функцию.

      Шкафы в спальнях оказались практически пустыми. Только в одном из них лежала стопка чистого постельного белья. А в платьевом шкафу Никита нашел несколько новых рубашек, четыре костюма, с десяток галстуков, носовые платки, спортивные трусы и три пары туфель, из которых только одни были надеванные. Заглянул он и в ванную, чтобы покопаться в бельевой корзине. Но там, кроме ношеной рубашки и носков, ничего не было.

      А где же пузырек с машинным маслом, которым смазали засов? Никита даже под кровати заглядывал, но масленка словно испарилась, хотя в железном шкафчике на балконе разных инструментов было полно. Там же стоял импортный слесарный верстак с тисками и небольшое электрическое точило. Похоже, Олег оборудовал на балконе небольшую мастерскую.

      Тогда он прошел на кухню, осмотрел кухонные шкафы (посуда была в наличии, причем очень дорогая, эксклюзивная, но, похоже, ею не пользовались) и даже вытащил из-под мойки мусорное ведро. Но оно оказалось пустым, если не считать нескольких окурков. Полина сидела за столом и наблюдала за ним отсутствующим взглядом. Видимо, в мыслях она была далека от реалий.

      – В квартире много различных инструментов, – сказал Никита. – Это что, хобби Олега?

      – Олег в квартире чинил все сам, – ответила Полина, спустившись с небес на землю; для этого ей понадобилось с силой тряхнуть головой. – Он любил ковыряться в железках. И в загородном доме у нас есть мастерская. Да, пожалуй, можно сказать, что это его хобби. Он говорил, что, когда работает руками, ему лучше думается.

      – Понятно. Воспоминания о трудовой юности…

      В детдоме девочек учили шить и поварскому искусству, а мальчиков – слесарничать.

      – Не помнишь, масленка в квартире была? – спросил Никита, не надеясь на положительный ответ.

      – Масленка? – Полина наморщила лоб. – Почему ты спросил?

      – Да так… просто, – уклончиво ответил Никита.

      – По-моему, ты что-то недоговариваешь… – Взгляд Полины сделался подозрительным. – В нашем последнем телефонном разговоре Олег тоже завел разговор о масленке. Он позвонил мне, как только оказался в квартире.

      Никита почувствовал, что у него вспотели ладони. Неужели удача?!

      – О чем он говорил? – спросил Никита, стараясь унять нервную дрожь; им начал овладевать сыщицкий азарт.

      – Злился.

      – На кого?

      – На самого себя. Что забыл заехать в магазин и купить машинного масла.

      – Зачем?

      – Ну, не знаю… Он не сказал. Может, дверные петли хотел смазать. А может, еще чего. Но это было сказано вскользь. Потом мы начали говорить о других вещах… – Полина вдруг всхлипнула. – Мы очень долго разговаривали… будто прощались. Потом я