Иван, Кощеев сын. Константин Арбенин

попа из-под рясы выползла на стол змейка размером со столярную тесьму, зелёная и с пунцовой полоской на спинке. Выползла, под миску с рыжиками юркнула и дальше промеж столовых приборов поспешила.

      Стекла переливчатой струйкой со стола, проскользнула между ногами пляшущих и направилась прочь из залы. Один только Кощей ее заприметил – выпил он сегодня мало, остроты зрения не утерял, а в сумерках оно у него только обострялось.

      Пока Марья с отцом Трофимом возилась, тряпочки моченые прикладывала да снадобье волшебное в ноздрю впихивала, Кощей вышел в замковый коридор, углядел на каменном полу едва заметный влажный след и пошел туда, куда змейка уползла.

      Привёл след в подземелье, в каменный мешок, где когда-то он, Кощей, особо буйным пленникам укорот давал. Марья недавно все пыточные инструменты вынесла, очистительными травами промыла всё дочиста и ледник здесь соорудить задумала – чтобы продукты на зиму хранить. А пока в комнате шаром покати, кипятком окати: пусто. Деваться змейке некуда, загнал ее Кощей в каменный угол, ногой хвост прищемил, потом в руки взял, к лицу поднёс.

      – Ага, – говорит, – попалась, гостья непрошеная!

      Змейка языком своим гибельным возле Кощеевых глаз постреливает, а ужалить не решается – не по зубам ей данный субъект.

      – Выкладывай, – говорит Кощей, – с чем явилась?

      Шушукнула что-то змейка ему в самое ухо, ядом обожгла. Кощей в руке её смял – едва не удушил.

      – Будешь, – говорит гневно, – за то служить мне отчаянно, жизнью долг отплачивать!

      В этот миг сверху, из гостевой залы, грохот и гул послышался. Это дядька Вий гопак отплясывал, на ногах не удержался – своды затряслись, свечи дрогнули. Бросился нечистый люд его поднимать, да слишком тяжёл чучело – машет конечностями, как перевернутый жук, телом егозит, а назад перевернуться не может.

      – Поднимите мне веки! – вопит. – Веки поднимите! Прищемили же!..

      Вернулся Кощей в зал мрачнее прежнего, взгляд тяжёл – хоть утюги передвигай. Смотрит – свадьба расползлась по швам, никто о виновниках торжества не вспоминает. Даже слуги Кощеевы подносы побросали и с кикиморами в «блинчики» играют. Хорошо еще, народу немного, а то развалили б весь замок до фундамента!

      А Марьюшка в голове стола сидит одиноко, бледная, руками за голову держится – ей этот бедлам уже не под силу разруливать! Кощей как на неё глянул, так вся мрачность с него сошла.

      – Нехорошо тебе? – спрашивает.

      Кивнула Марья, ладошкой перед лицом помахала – ветерком себя овеяла. Кощей её поднял, за талию приобнял, а потом посмотрел вокруг – и рукой повёл повелительно.

      – Ап! – говорит.

      Замерли гости – будто в момент заморозились! Только дядька Вий конечностями шевелит, подняться пытается – нечистой силы в нём столько, что сам Кощей над ним власти не имеет.

      – Хватит, – говорит Кощей Марье в образовавшейся тишине. – Пойдём, зазноба моя, в опочивальню, не могу больше своё целостное