Опасное наследство. Элисон Уэйр

обтрепанной атласной ленточкой. У нас чуть ли не сто лет уходит на просмотр всего этого, но в конце концов мы понимаем, что бумаги в сундуке очень старые и большинство из них не представляет никакого интереса. Никаких недавних документов тут нет, ничего такого, что могло бы иметь отношение ко мне, из-за чего какой-нибудь призрак стал бы манить меня на лестницу. Мне наверняка это привиделось. Хотя постойте-ка!

      – Ну-ка, покажи мне этот брачный контракт, – говорю я, и Гарри передает его мне. – Он датирован тысяча четыреста восемьдесят четвертым годом?

      – Да, душа моя.

      – Тем же самым годом, что и портрет внизу, – помнишь ту девушку в синем? Интересно, может быть, это ее брачный контракт? – Я с трудом разбираю корявый почерк стряпчего: – «Уильям Герберт, граф Хантингдон, настоящим заключает договор с королем Ричардом Третьим в том, что возьмет в жены королевскую дочь Катерину Плантагенет и обвенчается с ней в этом году не позднее дня Михаила Архангела». Тут есть еще и про распоряжение имуществом. Гарри, это наверняка она, та девушка с картины! Вероятно, это ее свадебный портрет.

      – Возможно, любовь моя, но полной уверенности у нас нет.

      – Она богато одета, а та подвеска, наверное, стоила немалых денег – королевской дочери не подобает носить дешевые побрякушки. Я уверена: это она и есть.

      – Ну, может быть, и так…

      – Она твоя прапрабабушка?

      – Вряд ли. Мой отец – племянник графа Хантингдона. У Хантингдона была только одна дочь. Отец наверняка с удовольствием расскажет тебе историю семьи, если ты у него спросишь. Он так этим гордится.

      Мы почти закончили разбирать сундук. Гарри размышляет над генеалогическим древом семейства, поглощенный изучением своих многочисленных предков, а я осторожно развязываю полусгнившую ленточку и начинаю просматривать пожелтевшие бумаги, написанные одной и той же слабой рукой. Листы очень тонкие, хрупкие, на сгибах совсем истончились.

      – Посмотри-ка! – говорит вдруг Гарри. Он держит в руке цепочку, на которой покачивается что-то яркое и блестящее – старомодная подвеска в форме капли. Похоже, она сделана из золота высочайшей пробы. Мастер потрудился на славу, филигранно вделав в украшение драгоценный камень, – стоило Гарри слегка потереть его о рукав, как перед нами засверкал чистой воды сапфир.

      – Я ее узнала! – радостно кричу я. – Это та самая подвеска, что была на девушке с портрета! Точно она!

      – Правда? – И прежде чем я успеваю сказать хоть слово, Гарри вскакивает и несется вниз по лестнице.

      Вскоре он возвращается чуть запыхавшийся и говорит:

      – Ты права, любовь моя. Это действительно та самая подвеска.

      Теперь мне очень хочется, чтобы украшение стало моим. Сама не знаю, почему меня так привлекает незнакомка с портрета. Могу лишь сказать, что, увидев вчера ее изображение, я вдруг почувствовала с ней какое-то сродство. И потом она снилась мне всю ночь, печально улыбалась, взывала о чем-то…