Черная роза. Нора Робертс

соблазняет мужчин. Красивая и обаятельная женщина может получить все, что пожелает.

      Она повернулась к зеркалу и увидела то, что хотела увидеть. Красоту, очарование, изящество. Она не видела, что красное платье морщится свободными складками на обвисшей груди, топорщится на исхудавших бедрах и придает бледной коже болезненную желтизну. Зеркало отражало спутанные волосы, горящие безумием глаза, грубо нарумяненные щеки… но Амелия видела себя такой, какой была когда-то.

      Юной и прекрасной, желанной и лукавой.

      С вновь обретенной уверенностью, тихо напевая, она сошла вниз ждать своего любовника.

      – Лаванда голубая, дилли, дилли. Лаванда зеленая…

      В гостиной пылал огонь в камине, светились газовые лампы.

      «Слуги тоже постарались», – подумала она, натянуто улыбнувшись. Знают, что придет хозяин, хозяин, который им платит.

      Но им это не поможет. Она скажет Реджинальду, что он должен всех их прогнать и нанять новых.

      И пусть наймет няню для ее сына, для Джеймса, когда мальчик вернется к ней. Ирландку. Они здоровые и веселые. Джеймс должен расти в радости.

      Амелия заметила на буфете виски, но налила себе немного вина. И села ждать.

      Он опаздывал на час, и нервы у нее начали сдавать. Она налила себе второй бокал вина, затем третий. А когда увидела в окно его экипаж, забыла об осторожности и спокойствии и бросилась к дверям.

      – Реджинальд! Реджинальд! – Задыхаясь от горя и отчаяния, обвивших ее шипящими змеями, она выскочила на крыльцо.

      – Амелия, держите себя в руках. – Он схватил ее за костлявые плечи и впихнул в дом. – Что скажут соседи?

      Он быстро вошел и закрыл дверь, суровым взглядом отпугнул слугу, кинувшегося за его шляпой и тростью.

      – Мне все равно! О, почему вы не приходили? Я так нуждалась в вас… Вы получали мои письма? Слуги! Слуги лгут. Они не отсылали их. Я здесь, как в тюрьме.

      – Не говорите чепуху, Амелия, – не сдержав гримасу отвращения, он уклонился от ее объятий. – Мы же договорились, что вы не будете искать меня в моем доме.

      – Вы не приходили. Мне было одиноко. Я…

      – Я был занят. Идемте. Присядьте. Успокойтесь.

      Пока он вел ее в гостиную, она цеплялась за его руку.

      – Реджинальд. Ребенок. Ребенок…

      – Да, да, – Харпер высвободился, подтолкнул ее в кресло и отошел к буфету налить себе виски. – Какое несчастье… Врач сказал, что ничего нельзя было сделать, а вы нуждались в отдыхе и покое. Я слышал, вы были нездоровы.

      – Ложь. Это все ложь.

      Он повернулся к ней, вгляделся в ее лицо, заметил, как висит на исхудавшем теле платье.

      – Я и сам вижу, что вы нездоровы, Амелия. Думаю, вам пойдет на пользу морской воздух, – равнодушно улыбаясь, он облокотился на каминную полку. – Не хотите пересечь океан? Надеюсь, морское путешествие успокоит ваши нервы и вернет вам здоровье.

      – Я хочу моего ребенка. Он все, что мне нужно.

      – Ребенок умер.

      – Нет, нет, нет! – Она вскочила, снова вцепилась в него. – Они украли его. Реджинальд, он жив! Наш ребенок