Близость. Сара Уотерс

нисколько не забавляет.

      Она снова послала за Бойд, чтобы еще немного постращать бедняжку.

      Поскольку дождь вынудил всех нас сидеть дома, приходилось вести бесконечные утомительные разговоры об одном и том же. Сегодня днем я наконец не выдержала и, невзирая на ненастье, отправилась в Блумсбери – в читальный зал Британского музея. Там я заказала книгу Мейхью о лондонских тюрьмах, записки Элизабет Фрай о Ньюгейте и еще пару трактатов, порекомендованных мистером Шиллитоу. Служитель, помогавший мне отнести книги, сказал: «Почему, интересно, самые нежные читательницы неизменно заказывают книги столь жестокого содержания?» Он прочел названия на корешках и улыбнулся.

      Здесь, в библиотеке, сердце мое вновь защемило от тоски по папе. Читальный зал совсем не изменился. Те же самые читатели, которых в последний раз я видела два года назад, по-прежнему сжимают в руках все те же рыхлые подшивки рукописей, по-прежнему щурятся над все теми же скучными книгами, по-прежнему ведут все те же маленькие ожесточенные схватки все с тем же нелюбезным персоналом. Вот джентльмен, вечно посасывающий усы; вот джентльмен, вечно хихикающий над своим чтением; вот дама, копирующая китайские иероглифы, которая недовольно хмурится всякий раз, когда кто-нибудь рядом перешептывается… Все они здесь, на прежних своих местах под высоким куполом, – точно мушки, навек застывшие в янтарном пресс-папье, подумалось мне.

      Интересно, помнит ли кто-нибудь из них меня? Только один библиотекарь явно меня признал.

      – Это дочь мистера Джорджа Прайера, – сказал он молодому служителю, когда я стояла у окошка выдачи. – Мисс Прайер и ее отец несколько лет были постоянными нашими читателями. Я и сейчас будто воочию вижу перед собой сего почтенного джентльмена, заказывающего книги. Мисс Прайер помогала отцу, когда он писал монографию по Ренессансу.

      Служитель кивнул: да, он видел эту книгу.

      Прочие библиотекари, меня не знающие, теперь называют меня «мадам», а не «мисс». За два года я превратилась из девушки в старую деву.

      Сегодня в библиотеке было много старых дев – гораздо больше, чем мне помнилось по прежним временам. Возможно, впрочем, со старыми девами дело обстоит ровно так же, как с призраками: чтобы всех увидеть, нужно войти в их ряды.

      Я оставалась там не очень долго: мною владело неутолимое беспокойство, да к тому же из-за дождя в зале было темновато и глаза быстро устали от чтения. Но возвращаться домой, к матери и Бойд, мне решительно не хотелось. Я взяла извозчика до Гарден-корт, надеясь, что в такую ненастную погоду Хелен вынуждена сидеть дома одна. Так и оказалось: со вчерашнего дня к ней никто не наведывался, и сейчас она подрумянивала на каминном огне ломтики хлеба и скармливала их Джорджи.

      – Смотри, кто к нам пришел! Твоя тетушка Маргарет! – сказала она и поднесла ребенка ко мне.

      Он уперся ногами мне в живот и брыкнулся.

      – Ах, какие у нас красивые толстенькие ножки! – проворковала я. – И какие же румяные щечки, просто алые!

      Но