Двойка по поведению. Ирина Левит

секунд. После второго звонка Гриневич сказал: «Я скоро буду» – и тут же из зала исчез. То есть исчез он из зала и из школы примерно в то самое время, когда убили Пирогову. Как вы считаете, для физрука добежать до пристройки, влезть в окно, пристукнуть учительницу и вернуться – это сложно?

      – В принципе просто.

      – Двадцати минут хватит?

      – Вполне. А отпечатки пальцев ваши эксперты не проверили?

      – Отпечатки… – вздохнул Орехов. – Их и на раме оконной, и на подоконнике столько, что выбирай на вкус. А физрук… Вы его не видели?

      – Нет.

      – Из бывших гимнастов, мастер спорта, между прочим. Им, гимнастам, что через коня перепрыгнуть, что на брусья взлететь, что через подоконник перемахнуть – запросто. Даже цепляться особо не надо. Опять же вполне мог каким-нибудь носовым платком воспользоваться, чтобы не наследить.

      – А что говорит сам Гриневич? Полагаю, Горбунов с ним пообщался?

      – Само собой. Только Гриневич ему явно врать пытался. Заявил, что захотел пить, выбежал к киоску рядом со школой воды купить. А у киоска вдруг сообразил, что деньги забыл. Семен Семенович его тут же поймал: до киоска спокойным шагом дойти три минуты, обратно – столько же, ну, пусть на скорбные мысли по поводу отсутствия денег еще три минуты набросить, а остальное-то время где дорогой товарищ был? И с чего его так сильно жажда обуяла после телефонного разговора?

      – И как Гриневич отреагировал?

      – Снова врать начал. Дескать, звонили ему по личным делам, отношения эти звонки ни к чему не имеют, а отсутствовал лишних десяток минут потому, что на улице охлаждался. Вроде в зале душно, а на улице свежо.

      – Интересно… – проговорил Аркадий Михайлович. – Уж больно неловко врет.

      – Так не всем удается так ловко врать, как это вы умеете, – то ли похвалил, то ли осудил майор.

      Ушел Орехов довольно поздно. На прощание сказал:

      – Вот что, Казик. Обычно вы сами во все лезете, а тут я вас хочу попросить: у вас там в школе свои дела, конечно, сейчас они могут притормозиться, но вы уж постарайтесь в школе малость потолкаться, может, чего разнюхаете… Я ведь, по большому счету, даже представить себе не могу: зачем – понимаете, зачем? – понадобилось убивать Пирогову. Причем не на темной улице, не в подворотне, не в подъезде, а именно в школе? Ну кому простая учителка могла уж так дорогу перейти? И если ее не какой-нибудь случайный придурок угробил, то концы в школе и надо искать. Что-то в этой образцовой гимназии не то и не так… Только мне в этом разобраться сложно, эта гимназия – как закрытый элитный клуб, не просунешься. А вам сподручнее. В конце концов, вас же туда этим самым морально-психологическим климатом заниматься позвали.

      – Я постараюсь, – пообещал Аркадий Михайлович и подумал: как все-таки хорошо, что уехала Софочка. Ей бы это очередное расследование в очередной раз не понравилось. Причем отнюдь не меньше, чем замена капустных котлет и обезжиренного йогурта на свиные отбивные и кремовый торт.

      Глава 4

      – Так,