Рыцарь и ведьма. Олег Нестеренко

же вине.

      – Слушайте, мы с вами взрослые люди. – Прикрываясь одеялом, я опускаю ноги на пол: мне не терпится хотя бы одеться, но я избегаю быстрых движений, памятуя, что направленный на меня пистолет лишен предохранителя.

      – Воистину, господин Леннокс! Мы взрослые люди, а взрослый человек знает, что не бывает действий без последствий и что за эти последствия надобно отвечать. А еще взрослому человеку очевидны контуры провидения там, где ребенок замечает лишь нагромождение несвязанных событий. Когда я понял, кто вы такой, я понял и то, какое искупление предписывает вам само провидение.

      Указательным пальцем свободной руки Лурия стучит по газетной передовице с моей фотографией.

      – Вы герой, господин Леннокс. Бесчестный, но, безусловно, герой. В стародавние времена двукратный убийца драконов считался бы земным потомком божества. Неудивительно, что вы впали в заблуждение, будто стои2те над законами человеческой морали. По счастью, а вернее, в силу нашей предусмотрительности нам и не требуется образчик нравственных качеств – в сегодняшнем мире нравственность иссякает наподобие нефти. Одевайтесь, некомандный игрок. Будем считать, что до сих пор вы играли не за ту команду.

      Я заправляю рубашку в штаны и застегиваю ремень. Пока меня держат на прицеле, лучше не прекословить. Но как только Ален Лурия отвлечется или подпустит меня чуть ближе, о, он ответит за все издевательства, чинимые во имя морали над философами, трубадурами и представителями других творческих профессий. Только надо действовать очень осторожно. Нельзя не признать, что все у меня сегодня выходит как-то через… тернии.

      II. Можно не заплатить за выпивку. Можно бесплатно доехать на такси. Но за правду о себе – придется платить!

      Дивный полдень с ветром и солнцем, бликующим в глянцевитой листве платанов, в сумочке стипендия и маленький флакон духов «Морган ле Фэй» (подарок неравнодушного первокурсника по имени Дон Хоплок-младший), да еще отменили семинар по экономике – София сказала бы, что она счастлива, да, счастлива, спроси ее об этом какой-нибудь социолог или ненормальный, вышедший на прогулку. Октябрь нежно входил в жизни обитателей провинции Лэ; София возвращалась домой.

      Консьерж, некий господин Одиц, любивший, чтобы его именовали привратником, окликнул ее на лестнице, имея вид загадочный и смущенный. Он тут же выдал причину своего поведения, начав извиняться за то, что забыл вчера про ее день рождения («Совсем замотался! Привратник – вы даже не представляете, что это за работа!»). Бормоча поздравления, он вручил Софии пакет ирисок «Млечный Путч». Такими он угощал ее в ту пору, когда у него еще были свои волосы на голове, а София, сменив школу, пошла в третий класс.

      – И вот еще, госпожа Верна… Почтальон оставил письмо, утром, под мое обещание передать его лично вам.

      – Эй, оно не подписано! Что за дешевые интриги? Ладно, спасибо за конфеты, господин Одиц.

      Поднимаясь по лестнице, София, конечно,