Рыцарь и ведьма. Олег Нестеренко

и похуже. У одной, скажем, был аборт. Другая не так давно похоронила любовника. Третья додумалась исполосовать себе вены – но с этой последней София виделась теперь не часто: из-за неудобного графика посещения в том месте, куда несостоявшаяся самоубийца отправилась на бессрочные каникулы. И раз уж на то пошло, еще неизвестно, не предложат ли и Софии развеяться в какой-нибудь глуши с благотворным климатом, если девушка примется всем рассказывать, что она ведьма.

      Выходит, подругам звонить не стоит. Но есть, кажется, еще один вариант… Почему бы не встретиться с Саскией, второй из сестер Симплерати, посвященной в ее тайну и, кажется, в должной мере наделенной оригинальным жизненным опытом? Тем более что она несколько раз подвозила ведьм, а значит, может помнить какие-то адреса…

      Звонить из кафе не стала. Если за библиотечной кафедрой обосновались соглядатаи системы, враждебной к ведьмам, то мало ли кто еще завербован. София прошла от университета несколько кварталов, на всякий случай петляя и украдкой присматриваясь к прохожим, прежде чем закрылась в уличном телефоне-автомате и набрала номер Саскии.

      – София, а правда, что у некоторых ведьм есть такой специальный клык, которым они протыкают младенцам родничок, чтобы высосать мозги? Как из консервной банки?

      – У меня такого клыка нет, если ты об этом, – пожала плечами София. – Мне и так уже дали понять, что ведьма из меня какая-то ущербная. Осторожно!

      – Ах, чтоб тебя!.. – свирепо процедила Саския, вжавшись в сиденье и вдавив педаль тормоза: бампер машины остановился в паре футов перед пьяным бродягой, вздумавшим оставить безопасную гавань тротуара и перебраться на ту сторону шоссе. Сзади взвизгнули покрышки и натужно заголосили автомобильные гудки.

      Бродяга в изумлении перед устроенным хаосом потряс косматой головой, потом, повстречавшись глазами с Софией, воздел над собой початую бутылку и влил в себя несколько глотков, отмеряемых подпрыгиванием небритого кадыка. Выпив за здоровье молодой ведьмы, уличный житель возобновил свой переход.

      – Черт знает что, – подытожила Саския, трогаясь с места. – Когда они уже наведут порядок в этом районе… Мы с сестрой росли тут неподалеку. И было то же самое: куча безработных, которые не просыхали сутками напролет. А когда просыхали, то становилось еще хуже. Потому что тогда они брались за нож. Дана не говорила тебе, что у нас был еще брат, хоть и сводный? Ругибер, земля ему пухом, считал себя достаточно борзым, чтобы шляться по нашему кварталу в одиночку даже по ночам. Проворачивал какие-то свои дела, после которых приносил домой пачку смятых банкнот. Но как-то раз нашлись охотники до его выручки, а он не пожелал с нею расстаться. И все. После стычки ему хватило сил доползти до нашего крыльца, где мы его и нашли, истекшего кровью.

      – Какой ужас, – поежилась София. – Мне очень жаль.

      Саския кивнула, покусывая нижнюю губу.

      – Ну, Ругибер и сам был не святой, это понятно… Но он был наш брат, и он опекал нас.