Тайна персидского обоза. Иван Любенко

жандармов. Пожалуй, все. Я думаю, что мне не стоит более отрывать вас от дел, Александр Христофорович…

      Поклонившись, Бенкендорф удалился. Император направился к боковой двери, но вдруг остановился, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Повернувшись, он увидел венецианское зеркало в массивной оправе из красного дерева. Его твердая поверхность вдруг заколыхалась, словно водная гладь. Не в силах оторвать взгляд, он наблюдал, как перед ним открывался неведомый, потусторонний мир, вобравший в себя высвеченные молнией тени ушедших правителей России. Они смотрели на него все вместе и откуда-то сверху, будто сравнивая с собой, оценивали и судили его дела, а чей-то такой знакомый женский голос пытался оправдать молодого государя перед собравшимися:

      «Достигнув возраста Иисуса Христа, пятнадцатый царь рода Романовых уже третий год правит шестидесятимиллионной страной. Он лично участвовал в подавлении антигосударственного переворота на Сенатской площади, грозившего перерасти в погромы и убийства похлеще любой пугачевщины. Благодаря его настойчивости русские войска выступили против превосходящих по численности персов, коим он нанес сокрушительное поражение. Сразу же Николай I выступил и против Турции. Он лично участвует в сражениях и совсем скоро одержит блистательную победу. Поверженный турецкий султан будет смиренно просить Его Императорское Величество уменьшить размер победных выплат, и тот великодушно согласится, но предложит некогда могущественному мусульманскому правителю… «принять истинную веру – православие». Давно так высоко не поднимался престиж России в глазах Европы! Давно!»

      Новый раскат грома вывел государя из небытия, и он понял, что ему слышался голос его тяжелобольной матери. Полный нехороших предчувствий, он устремился к ее покоям. Торопливая поступь монарха гулким эхом разносилась по огромному залу, путаясь и теряясь в бесконечных коридорах Зимнего дворца.

      У дверей спальни вдовствующей императрицы Марии Федоровны со скорбным, каменным лицом его встретил старший лейб-медик.

      2

      Надворный советник

      Иван Авдеевич Самоваров высоким ростом не отличался, и потому езда в карете, даже в высоком цилиндре, неудобств не доставляла. Его круглое открытое лицо без усов, кои согласно циркуляру статским чиновникам носить запрещалось, располагало к доверию. Широкий от рождения лоб незаметно переходил в лысину со следами еще сохранившихся по краям редких волос. Зато бакенбарды отличались завидной густотой и достигали почти середины щек. Карие глаза светились простодушием, но в глубине их пряталась едва заметная хитринка, распознать которую не всем вовремя удавалось. Встретившись с Иваном Авдеевичем на улице, вы непременно подумаете, что раньше вам уже приходилось с ним где-нибудь видеться, потому что служащие именно с такой наружностью годами прозябают в канцеляриях присутственных мест, а выйдя в отставку, преподают в гимназиях русскую словесность.

      Стоило ему появиться в лавке вместе со