«Кухня» НКВД. Николай Черушев

у нас недавно родилась дочурка, Новый год хотелось встретить всей семьей, с друзьями, и вообще уезжать в канун Нового года не годится…

      Иона Эммануилович – это очень характерно для него – нашел время заехать перед отъездом и успокоить меня:

      – Не горюй, Нина, Новый год отметим позже, а сейчас дорога каждая минута. Люди, наши люди – и в тюрьме.

      Он оперся руками о край стола и, делясь со мной своими думами, сказал:

      – Большая драка будет с Балицким, большая!.. Может быть, нас с твоим Иваном стукнут крепко, но иначе поступить я не могу, не имею права. Эти товарищи за революцию дрались, советскую власть защищали, а теперь их обвиняют черт знает в чем и, возможно, под угрозой их жизнь. Можем ли мы стоять в стороне и молча наблюдать?…

      Он посмотрел на меня и, понизив голос, с горечью добавил:

      – Правда, один очень ответственный товарищ советовал мне не вмешиваться. Понимаешь, не вмешиваться, если даже этих людей, советских людей, казнить будут… Не могу я так. В таком случае я бы перестал уважать самого себя.

      Дорогой мой товарищ! Думал ли ты в те минуты и часы, что всего несколько лет спустя и тебе самому предъявят чудовищные обвинения в измене и поведут на расстрел. Тебя, героя Гражданской войны, храбро воевавшего за родную советскую власть, безмерно любившего свой народ, свою партию, и некому будет защитить, громко крикнуть:

      – Остановитесь!.. Что вы делаете?!

      Не помню, ответила ли тогда Якиру или промолчала, но он повторил свою просьбу не печалиться. И вместе с Саей, его женой, подождать возвращения из Москвы.

      Когда Якир и Дубовой вернулись домой, мы узнали, что их принял Орджоникидзе, человек большого сердца и редкой отзывчивости. Внимательно выслушал все сомнения и доводы, записал факты противоречий и искажений в показаниях арестованных.

      Почти всех арестованных освободили, значит, их невиновность была доказана. Балицкий с Украины уехал, а в аппарате ГПУ провели организационные мероприятия.

      Характерная деталь. Я спросила мужа, кто был тот весьма ответственный товарищ, советовавший Якиру не вмешиваться в дело. Дубовой ответил:

      – Думаю, что Каганович!»[9].

      Отметим, что свою негативную роль в создании в недрах ОГПУ дела «Весна» сыграли и материалы, вброшенные в свое время в западные средства массовой информации в ходе операций «Трест» и «Синдикат». Дело в том, что тогда с целью показать степень участия старого офицерства в заговорщической организации ОГПУ совместно с Разведуправлением РККА через своих зарубежных агентов активно распространяли сведения о существовании в СССР нелегальных антисоветских организаций с участием в них офицеров и генералов старой армии.

      Несколько слов о происхождении названия этой операции – «Весна». Данное название окончательно утвердилось уже в ходе следствия, когда дали показания основные фигуранты дела. По версии ОГПУ, каждый год, весной, военспецы – эти «недобитые» офицеры и генералы царской армии, а также их единомышленники в городе и на селе, с

9

Командарм Якир. Воспоминания друзей и соратников. М.: Воениздат, 1963. С. 109–110.