Не дай мне упасть. Эмма Скотт

выдохнул мое имя.

      – Я позабочусь о ней, – произнес я срывающимся голосом, – клянусь.

      И пусть это была лишь половина обещания, но эту половину я мог сдержать.

      Я не смогу отсюда выйти.

      Но я это сделал. Покинул палату Джоны и прислонился к стене за дверью, чувствуя себя так, словно стою на корабле в бушующем море.

      Вот и все. Я видел его и общался с ним в последний раз… я больше никогда не поговорю со своим братом. Никогда не услышу его голоса…

      И его последние слова. Люби ее…

      В зале ожидания я искал глазами Кейси, она словно якорь, за который хотелось ухватиться. Невероятно. Она упала с чертового неба, как бомба, взорвав нашу спокойную жизнь, разрушив рутину и нарушив планы Джоны. Сначала я боялся, что эта девушка бросит его, а когда стало ясно, что она не собирается этого делать, испугался, что ее присутствие причинит брату слишком много боли.

      Ведь ему придется попрощаться с ней всего через несколько недель совместной жизни.

      Исполненной грации походкой Кейси направилась к палате Джоны. Ее искаженное горем лицо светилось любовью.

      Предсмертное желание брата эхом отозвалось в голове, и мой взгляд затуманился. На одну короткую, эгоистичную, жалкую секунду я позволил себе помечтать…

      А потом раздавил надежду в лепешку. Убил ее.

      Прости, брат. Она твоя, и останется твоей до конца времен.

      Однако в моих силах позаботиться о ней. Впереди черные дни. Недели, месяцы. Возможно, годы. Как бы долго она ни нуждалась во мне, я всегда буду рядом.

      Через месяц после похорон мне позвонила мама.

      – Тео, дорогой, Кейси не отвечает. Я звоню уже два дня. – В трубке ее голос дрожал от паники. Она не выдержала бы еще одного удара. Я тоже.

      Поэтому набрал номер Кейси. Автоответчик сообщил, что абонент больше не обслуживается.

      Тогда я позвонил в «Луксор», куда ей удалось устроиться на работу после ухода из «Цезаря».

      Приехал к ее дому и постучал в дверь. Никто не ответил. Я ударил сильнее, и на звук вышла ее пожилая соседка.

      – Она уехала, молодой человек, – раздраженно заявила дама, – разве не видно? Ее машины здесь нет.

      – Когда она уехала?

      Женщина оценивающе сузила глаза.

      – Две ночи назад. Как будто бежала от чего-то, словно украла собственные вещи. Очень нервничала.

      От ужаса сердце на мгновение остановилось.

      – Она что-то взяла с собой?

      – Коробки. Чемоданы, – женщина провела руками по своему цветастому домашнему платью, – и эти странные стеклянные бутылки со шнурами, выходящими из них. Совершенно не имею понятия, как это называется…

      – Лампы, – тупо проговорил я, – это были лампы, сделанные из старых бутылок виски.

      – Как скажешь.

      Я потер щетину на подбородке. Напряжение покинуло мое тело, теперь его наполняла печаль.

      – Она оставила у меня письмо, – сообщила соседка, – просила передать его только Беверли, Тедди или Генри Флетчерам. – Женщина пристально посмотрела