Последняя истина, последняя страсть. Татьяна Степанова

превратился в самое чопорное и бесстрастное подобие молодого кайзера Вильгельма – выпрямил стан, выпятил раздвоенный подбородок. На щеках его, как и на памятном фото красавца-кайзера, разрисованном некогда Лизой Оболенской, рдел алый румянец.

      – Мы изымем квитанцию и приобщим ее к делу, – пообещал он ледяным тоном. – А вы…

      – А я больше не скажу вам ни слова, майор. – Петя снова светло улыбнулся. – И я не только буду ждать нашего адвоката. Если вы и дальше продолжите наезжать на нас и третировать Ульяну, которая в глубоком горе сейчас, я возьму телефон и позвоню мамочке. Маме-прокурору. И пожалуюсь на вас ей.

      – Не всегда можно спрятаться маме-прокурору под крыло, юноша, – назидательно изрек Гектор Борщов. – Судьба вашего старшего брата Лесика тому пример. А вы интересный молодой человек.

      – Неужели?

      – Очень интересный. Вы на жизнь себе чем зарабатываете?

      – Я обеспечен, так же, как и вы.

      – А вы в курсе?

      – Слышал от брата. – Петя Кабанов улыбался уже Гектору Борщову.

      – Но я-то работаю. На госслужбе пашу.

      – А я бью баклуши. Мне папа наследство оставил.

      – Ваш родной отец?

      – Второй муж моей матери – Марк, он был моим единственным настоящим отцом. Другого я не знал.

      – Надо же, – хмыкнул Гектор Борщов и пожал плечами.

      Катя не поняла этого их диалога. Единственное, что стало ясно: Петя Кабанов знает про Гектора Борщова, кажется, больше, чем они с Вилли Ригелем.

      Они вернулись к даче Меркадера, где оставили патрульную машину. И ждали еще где-то час, пока эксперты-криминалисты закончат осмотр обоих домов.

      Результатов не было. Следов крови Лесика Кабанова нигде не обнаружили.

      – Не на чем мне их пока задерживать, – констатировал Вилли Ригель. – Хотя немало улик против жены и братца, но главных доказательств мы так и не нашли.

      У него зазвонил мобильный. Объявился патологоанатом с новостями судмедэкспертизы тела Кабанова.

      – Причина смерти, как я и раньше сказал, закрытая черепно-мозговая травма. Причем уже самый первый удар оказался смертельным. Но ему нанесли еще четыре удара, уже когда он упал. Все удары большой силы, что прямо свидетельствует о ярости нападавшего. Удары по лицу в область носа носят посмертный характер. Хотя нет признаков того, что его хотели изуродовать до неузнаваемости, чтобы скрыть его личность. Кроме этих повреждений на теле обнаружены еще два шрама.

      – Шрамы? – повторил Вилил Ригель.

      – Старые, давно зажившие шрамы от порезов – на левом предплечье и на животе слева. Следов алкоголя в крови нет, он был трезв на момент смерти. На наркотики тоже тест отрицательный. Заключение я вам, Вальтер Оттович, по электронке пришлю позже обычным порядком.

      Глава 10

      Слезы

      В машине на обратном пути из Малаховки в Староказарменск у Гектора Борщова то и дело призывно играл мобильный. Трезвонили дамы.

      – Алло, Юленька, привет. Где-где, на работе, конечно… Ну, не начинай