Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей». Михаил Елисеев

по три лошадки на каждого, они неустанно подчеркивают, что если бы их было больше, то вся армия вторжения померла бы с голоду. Для начала о набившем оскомину утверждении о трех лошадках на одного монгола – дело в том, что это должно было быть в идеале, а жизнь, как известно, далеко не всегда этим идеалам соответствует. Для примера достаточно вспомнить июнь 1941 года, когда по штатному расписанию в советских дивизиях числилось до 10 858 бойцов, а в реальности личным составом они были укомплектованы лишь на 70–80 %. Так это личным составом, а что уж говорить о вооружении? Некоторые танковые части в идеале были на бумаге укомплектованы полностью, только вот их личный состав ни одного танка так и не увидел до начала боевых действий. То же самое можно сказать и про монгольское воинство. К рязанским границам орда подошла после ожесточенных боев в Волжской Булгарии и с половцами, причем последние оказывали захватчикам отчаянное сопротивление. В кавалерийских сражениях, которые развернулись в степях, войска Батыя несли потери в конском составе, которые постепенно становились невосполнимыми. Многие половецкие ханы, не в силах сдержать натиск монголов, стали уводить своих людей за Днепр, угоняя и многотысячные табуны лошадей, чем создавали для завоевателей серьезную проблему. Поэтому, на мой взгляд, ни о каком идеальном соотношении один монгол – три коня перед вторжением в Северо-Восточную Русь и речи быть не может. Идем дальше.

      Теперь о продовольственной проблеме, которая не дает покоя «новооткрывателям» – для этого они готовы высчитать даже длину саней из монгольского обоза, лишь бы доказать, что такого количества припасов с собой орда таскать не могла. А мудрить вовсе незачем, достаточно просто посмотреть на дату, когда началось вторжение, и все встанет на свои места, декабрь 1237 года. В это время года и крестьянские амбары, и боярские закрома, и княжеские житницы битком набиты зерном и урожаем, а поскольку монголы, как метлой, вычищают всю территорию, то, соответственно, и в припасах у них нужды возникнуть не может, эта проблема появится лишь весной 1238 года. Правда, и количество едоков у Батыя к этому времени резко сократится. Но «новооткрывателям» есть смысл подойти к этому вопросу с другой стороны – а куда девалось то, что съели храбрые нукеры и их прожорливые лошадки? Пусть посчитают, сколько продуктов переварилось в их желудках и куда все это потом пропало. Я думаю, полученная цифра их ужаснет, и они с новыми силами будут утверждать, что если бы численность орды превышала 30 000 всадников и энное количество лошадок, то вся Северо-Восточная Русь просто захлебнулась бы в дерме.

      Или такой момент – если летописные свидетельства не соответствуют их теориям, то «новооткрыватели» тут же объявляют их сфальсифицированными, при этом непременно поминая первых московских князей, Ивана Грозного и, конечно же, Петра I. Все они, изверги, виноваты, скрыли от народа его истинную историю и вычеркнули из нее имя благодетеля земли Русской хана Батыя. И встает перед глазами картина – потрудился император