Жертвы Черного Октября. 1993. Валерий Шевченко

человек[34].

      Остается неясным, сколько человек во время штурма находилось на верхних (выше седьмого) этажах Белого дома. Необходимо отметить, что в первые часы штурма люди опасались, прежде всего, захвата нижних этажей спецподразделениями. К тому же некоторые из них пережили атаку БТРов. Многие при начавшемся интенсивном обстреле поднимались на верхние этажи, поскольку создавалось впечатление, что там безопаснее. Об этом свидетельствуют защитники Верховного Совета– Юрий Герасименко, капитан 3-го ранга Сергей Мозговой и Марат Мусин[35]. Но именно по верхним этажам велась стрельба из танков, что существенно сокращало шанс выжить для находившихся там людей.

      Рано утром 4 октября решила подняться наверх в «башню» и Лариса Ефимова. Вот что она рассказала: «Мы знали, что спецназовцы, когда зачищают помещение, сначала стреляют, а потом уже смотрят. Никто, однако, не предполагал, что возможен обстрел здания из танковых орудий. На восемнадцатом этаже я встретила свою приятельницу Лену… В зал Национальностей я попала около 7 ч. 30 мин. утра. Электричества не было, только несколько свечей горело на столе президиума. В темноте трудно было понять, кто находится в зале. Такое ощущение, что всех загнали в мышеловку. Мы с Леной даже хотели вернуться на восемнадцатый этаж, однако в окружении людей было спокойнее»[36]. Депутаты И.Е. Галушко и Ю.К. Чапковский, когда начался штурм, находились в кабинете на одиннадцатом этаже. После того, как в окно попала автоматная очередь, они спустились в зал заседаний[37].

      Вспоминает Владимир Олегович Федотов: «Потом начали стрелять танки, наверху все тряслось. Мы поднялись на восьмой этаж. С нами вместе были казаки. Сверху от нас трещал ДШК, то ли казачий, то ли приднестровцев… Обстрел продолжался, дом трясло. Я поднялся повыше, там уже валялся битый кирпич на полу. Ко мне подошел парень, имя я его не помню. У меня был ПСМ, и он мне решил дать пачку патронов от Макарова, а они в ПСМ не лезут. Так я ходил с ПСМ до команды сложить оружие»[38].

      Приведем свидетельство А. Лейбова, который тоже побывал на верхних этажах и вовремя оттуда ушел. «Уже слышалась стрельба внутри здания, – вспоминал он, – сообщили, что штурмовые группы проникли в двадцатый подъезд. Рассказывали, что наиболее тяжелое положение со стороны мэрии: там этажи выметались пулеметным огнем буквально подчистую… Около полудня офицер, командовавший вооруженным отрядом, приказал всем безоружным уходить подальше от штурмующих– в верхние этажи «стакана». Вероятно, он даже подумать не мог, что именно эти этажи будут расстреливать из танковых пушек. Мы поднялись на двенадцатый этаж и попали в какую-то столовую. По дороге к нам присоединилось еще довольно много людей, и зал столовой оказался заполнен примерно наполовину, многие сидели за столами, другие укрылись на кухне и в подсобных помещениях. Видимо, там было порядка двухсот человек. Пробыв в столовой около получаса, я спустился вниз, инстинктивно не желая оставаться в закрытой коробке и, надеясь, что смогу там чем-нибудь помочь. Через некоторое

34

Патриот. 1994. № 2–3. С. 5.

35

Большевик Кавказа. 1994. № 2. С. 3; Комсомольская правда. 1993. № 218. С.2; Мусин M.М. Указ. соч. С. 318–319.

36

Патриот. 1994. № 2–3. С. 5.

37

Амурская правда. 1993. № 211. С. 2.

38

РНЕ в Белом доме. Воспоминания бойцов РНЕ – участников обороны 21 сентября – 4 октября 1993-го. М., 2011. С. 80, 81.