Антисталинская подлость. Гровер Ферр

Грузии…

      Как потом установлено, это была клевета на Грузинскую партийную организацию»[189].

      Единственное конкретное обвинение, выдвинутое здесь Хрущевым, состоит в том, что Сталин-де лично надиктовал решения ЦК КПСС от 9 ноября 1951-го и 27 марта 1952 годов. Мы знаем, что дело обстояло совершенно иначе.

      Постановление Политбюро от 9 ноября 1951 года опубликовано вместе с комментариями в одном из научных сборников. Его редакторы зафиксировали все случаи сталинской правки: в ряде случаев она связана с уточнением формулировок, а в остальных – смягчает поначалу довольно резкие обвинения в национализме[190]. Вместе с постановлением от 27 марта 1952 года[191] оба решения приняты по результатам обсуждений на заседаниях Политбюро[192]. Причем в случае постановления от 27 марта 1952 года Сталин собственноручно вписал в протокол заседаний Политбюро его название, но сам вопрос уже стоял в повестке дня.

      Но главное утверждение Хрущева, согласно которому Сталин, дескать, несет ответственность за фабрикацию «мингрельского дела», «делавшуюся под "гениальным" руководством Сталина – "великого сына грузинского народа", как любили называть грузины своего земляка», – все это оказывается на поверку неправдой. Документы, на которые ссылается Н.Петров, свидетельствуют: истинной причиной возникновения дела была «борьба против клановости в грузинском руководстве»[193], а не что-то иное.

      10 апреля 1953 года, т. е. месяц спустя после смерти Сталина, Президиум ЦК КПСС принял постановление, в котором бывший министр МГБ Игнатьев обвинялся в фальсификации следственных материалов и истязаниях многих из арестованных. Игнатьев был назван ответственным по меньшей мере за отсутствие должного контроля за своими подчиненными – Рюминым, Цепковым и другими. 1 апреля 1953 года в записке Берии в Президиум Игнатьеву была поставлена в вину фабрикация «дела врачей», а 5 апреля опросом членов ЦК КПСС, – т. е. с участием в голосовании Хрущева, – за проявленную халатность Игнатьева освободили от обязанностей секретаря ЦК КПСС. Наконец, 28 апреля – и опять с ведома Хрущева – Игнатьев был выведен из состава ЦК. Берия в записке от 25 июня 1953 в Президиум ЦК обвинил Игнатьева в том, что с его ведома и согласия Рюмин и другие подчиненные применяли пытки, в том числе в отношении тех, кто проходил по «ленинградскому делу».

      Тем не менее именно Хрущев способствовал тому, чтобы сразу после ареста Берии Игнатьев вновь занял ответственные партийные посты. Игнатьев был делегатом XX съезда, и аккурат на него сослался Хрущев, когда в докладе речь зашла о «деле врачей» – о «деле», за которое Президиум ЦК КПСС однажды уже подверг Игнатьева жесточайшей критике и вывел из состава секретарей!

      Борис Николаевский в комментариях к публикации «закрытого доклада» в журнале «Нью лидер» пишет, что «дело о мингрельском заговоре» обязано своим появлением именно Игнатьеву.

      Взаимоотношения с Югославией

      Хрущев:

189

О культе личности… // Известия ЦК КПСС. 1989, № 3, с.153.

190

Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. / Сост. О.В.Хлевнюк и др. – М.: РОССПЭН, 2002, с.350–352. См.: http://chss.montclair.edu/ english/furr/research/mingrelianres.pdf.

191

Там же. С.352–354.

192

См.: там же. Прим. 1 на с.351 и прим. 1 на с.354.

193

Н.Петров. Первый председатель КГБ Иван Серов. – М.: Материк, 2005, с. 114.