Низвержение Зверя. Александр Михайловский

нелояльность, болезнь или ранение – и, исходя из логики фюрера, провозгласившего самоубийство нации, их, обнаженных, просят на заляпанный кровью алтарь, чтобы, вскрыв острым ножом грудную клетку, вытащить на свет божий трепещущее сердце. А от этого умирают. Да и не были эти женщины в своем большинстве фанатичными нацистками-сатанистками и при первом удобном случае поминали не нового арийского бога херра Тоффеля, а старого доброго господа нашего Иисуса Христа и мать его Деву Марию. И вот мир их рухнул в прах, а сами они оказались меж большевиками и черными жрецами, как между Сциллой и Харибдой.

      Поэтому, зная низкую надежность и боевую ценность и евровойск, и фраубатальонов, и фольксштурма, германское командование выставило их в первую линию обороны, которая при начале русского наступления неизбежно подвергнется уничтожающему удару первоклассной русской артиллерии. К этому «гениев» из ОКХ (вроде Кейтеля) вынудили ужасающие потери предыдущих операций, после которых уцелевшего кадрового состава банально не хватало для того, чтобы заполнить линию фронта. Особенно эпично смотрелся двойной котел, похоронивший внутри себя группу армий «Центр» и деблокирующую группировку. Тогда некоторым в Берлине казалось, что вот-вот «Вестник Смерти» рванется к Берлину во главе своей орды, чтобы согбенный бургомистр вынес ему ключи от древней германской столицы.

      Из боеспособных частей состояли войска второго эшелона, которым и предстояло выдвинуться к обозначившемуся месту прорыва и завязать настоящее сражение. Это были остатки кадровых войск вермахта, сумевшие все же отступить на север хорватские солдаты, итальянские чернорубашечники, британцы, верные королю Эдуарду Восьмому, а также части ваффен-СС всех мастей. В генерал-губернаторстве в этом сложносочиненном наборе отдельных формирований численностью от полка до роты, имеющих, как считалось, приемлемую боеспособность, присутствовали перешедшие на сторону немцев отряды польской Армии Крайовой, командиры которых до зубовного скрежета ненавидели русских во всех их видах: и имперских, и советских. Хоть вместе с Гитлером и с паном Сатаной, абы против москалей.

      Поскольку такая картина сложилась далеко не вчера, информацию о германской хитрости получили и на советской стороне фронта. При этом было известно, что в первой линии имеются лишь отдельные кадровые подразделения, которые должны обеспечивать минимальную боевую устойчивость, да еще за спинами этого пищащего сброда маячили заградотряды с пулеметами, которые покрошат бегущих фрау и сопляков, если на жертвоприношения по всем правилам просто не будет времени. Даже Жуков, который в бою не щадил ни своих, ни чужих, от такого авангардизма Кейтеля с Гитлером только крутил у виска пальцем. Советское государство, даже находясь на грани гибели осенью сорок первого года, перед битвой за Москву не гребло повально на фронт школьников и домохозяек, и уж тем более