Фата для церковной мышки. Галина Полынская

лет, а другое дело наврать с три короба взрослому мужчине, у которого, возможно, далеко идущие планы. Да еще и из богатой семьи, возможно приличные люди… ужас. Положение срочно требовало поправки, но необходимо было точно выяснить, как далеко зашли их отношения, насколько глубоко завязла Тая во лжи, и как все это безобразие привести в цветущий вид.

      – Опять мне придется разгребать, Лавричек, – кряхтя, я слезла с дивана, – идем гулять, славный ты мой товарищ.

      Лавр чихнул и бодро завилял хвостом. К прогулкам он был готов всегда, в любое время суток.

      Часы показывали шесть вечера, во дворе резвилась молодежь, бабки на лавках намывали кости жильцам всех окрестных домов, в густых зеленых кронах дискутировали воробьи… все-таки лето – замечательное время года. Во дворе мы решили не разгуливать, никак местная публика не могла привыкнуть к моему девяностокилограммовому масику, все ждали пока он кого-нибудь покусает, надеялись! Но моя добродушная тумбочка на ножках ко всему миру относилась с искренним дружелюбием, хотя Лавр и мог показать зубы, если видел, что его хозяйке кто-нибудь, по его мнению, угрожает – человек или собака. Особенно бдительным он становился с наступлением сумерек.

      Мы шли в школу на собачью площадку, где собирались хвостатые со своими хозяевами с двух соседствующих дворов. Отпустив Лаврентия к сотоварищам, я примкнула к кружку собачников послушать последние сплетни. Нынче обсуждалась чумка и ее последствия. Меня эта тема мало волновала, все прививки мы делали аккуратно, за здоровьем следили тщательно, ведь сенбернар, не смотря на свой внушительный вид, существо ужасно нежное и болезненное, хуже малого ребенка.

      Пока собаки резвились на травке, я отошла от увлеченных чумкой хозяев и отправилась прогуляться вдоль школы. Помахивая плетеным поводком, я медленно шла, погруженная в свои думы.

      – Извините, – раздалось вдруг над ухом.

      Я подняла взгляд и увидела симпатичного брюнета лет тридцати, подмышкой он держал крошечного перепуганного таксика.

      – Да? – улыбнулась я вислоухому таксику.

      – У вас такой пес чудесный, это же ваш сенбернар?

      – Мой, – загордилась я. – Лаврентием зовут. Щеночек у вас милый, как зовут?

      – Марта, маме подарили на день рождения, вот, теперь я выгуливаю, кормлю и убираю за нею.

      – Чего вы ее на руках держите? Пустите, пусть побегает.

      – Мы первый раз на площадке, боюсь, как бы большие собаки не обидели.

      – Ой, ну вы что, никто тут малышей не обижает, за этим мой Лаврик пристально следит.

      Дальше мы шли уже вместе. Хозяина таксика звали Алексеем, и на руке у него не виднелось обручального кольца. Из непринужденной беседы я выяснила, что он дантист и живет через три дома от меня.

      – А вы чем занимаетесь? – он наклонился, чтобы поставить Марту на травку.

      – Чем я занимаюсь? Я театральная актриса, играю во МХАТе…

      Глава