Название | Бойня 1993 года. Как расстреляли Россию |
---|---|
Автор произведения | Андрей Буровский |
Жанр | Документальная литература |
Серия | |
Издательство | Документальная литература |
Год выпуска | 2013 |
isbn | 978-5-9955-0622-5 |
За время революции до 40 % земель обрели новых владельцев, в том числе все земли церкви и половина земель дворян. Только кто сказал, что их получили крестьяне? Франция весь XIX век оставалась страной мелких крестьянских хозяйств, нищих крестьян, арендаторов и крохотных «отрезков». А в 1794 году революционная сволочь «конфисковывала» землю у законных владельцев и продавала ее на аукционах. Покупали за бесценок, конечно, но не кто угодно, а именно те, кто имел «нужные» связи. Покупал тот, кто сумел уже во время революции нахапать побольше и необязательно законным способом.
Получается: одного «буржуя» (разбогатевшего на основанном им или его предками производстве) объявляют «врагом народа» и лишают земли. А другого, причем явного мародера, разбогатевшего в смутное время и весьма смутными методами, делают владельцем той же самой земли.
Кстати, во французской литературе писали об этом совершенно откровенно: именно таким способом округлил свои владения папаша Гранде, отец главной героини романа Бальзака[1].
Во Франции происходило нечто знакомое, правда? Что-то в духе той самой приватизации, которую в народе верно назвали «прихватизацией». И это у нас будет что? Борьба за справедливость, да? Но тогда что же такое грабеж? И чем действия революционеров всех времен отличаются от деяний все того же Писсаро? Та же разбойничья программа, совершенно уголовного свойства: отнять и поделить… Причем поделить вовсе не между «представителями народа». Делят всегда между «своими» – между членами банды.
Гарантии свободы и пользования собственностью?
Во Франции такие гарантии давал королевский режим. Это было несправедливо, потому что права человека зависели от принадлежности к сословию. Новые гарантии, уже независимо от сословной принадлежности, ввел Кодекс Наполеона, в 1804 году. Почему-то считается, что если осуществление прав зависит не от сословной принадлежности, а от толщины кошелька человека, то это «справедливее».
Если даже и так, то в любом случае права и гарантии прав давала сначала монархия, потом – жестокая диктатура Наполеона Бонапарта. Кстати, намного более жестокая, чем была диктатура короля.
И у нас ведь точно так же – что в начале, что в конце ХХ века. Революция 1991–1993 годов подняла волну чудовищного беззакония. В 1990-е годы абсолютное большинство людей жутко обнищали и оказались беззащитны против разгула самого откровенного бандитизма. А какие-то гарантии и права дал режим Путина, который и диктатурой назвать можно разве что с сильного похмелья.
Так что же такого особенного в «нашей» революции 1991–1993 годов? А ничего. Революция как революция.
Даже упадок страны после революции – дело совершенно обычное. Это только в воспаленном воображении революционных интеллигентов перевороты и катаклизмы несут нечто «прогрессивное» и способствуют развитию.
Революция
1