Счастье за три дня. Наталия Миронина

Бахметьев оставлял себе – самые любимые работы он складывал в особую папку и прятал в шкаф. Ему совсем не хотелось продавать наслаждение, которое охватывало его порой в эти вечерние часы. Остальные работы отнимала у него Лена и выставляла на продажу. В конце концов щепетильный Бахметьев придумал себе псевдоним Пинакль (от архитектурного «пинакли» – декоративные башенки) и ставил аккуратную, с завиточками, подпись.

      – Отлично, так рождаются легенды, – рассмеялась Лена, первый раз увидев ее в уголке рисунка.

      Отмечая успех мужниных работ, она в доме стала вести себя мягче. Лена уже подумывала над тем, чтобы торговать живописью, доход от «листов» мужа был вполне приличным, к тому же она обязательно раскрывала его инкогнито. Делала она это как бы случайно, словно это откровенное признание ненароком в разговоре вырвалось у нее.

      В Питер Бахметьев ездил часто. «Абсолютно архитектурный город!» – шутил он. Действительно, дел там было полно – комиссии, слушания, семинары. К тому же в Питере были мастерские, которые отлично работали с историческим фондом. Олег все пытался переманить некоторых людей в Москву, но «местные» были патриотами. Еще в Питере жил Алексей Колесников – приятель, соратник, коллега. Бахметьев обязательно с ним пересекался каждый раз, когда бывал в городе по делам. Вот и сейчас, поглядывая в окно вагона, Бахметьев прикидывал, когда удобнее всего будет повидаться с другом.

      Вагон был почти полон, но место рядом с Олегом еще пока не заняли. Впрочем, Бахметьев был уверен, что в Солнечногорске или Твери у него обязательно появится попутчик. А пока его не было, он устроился поудобней и попытался наметить план действий на предстоящий день. К одиннадцати часам он должен был быть в учреждении, затем еще две встречи, потом он позвонит Колесникову, а уж после этого отправится к «старикам».

      «Старики» – это Таисия Петровна и Владлен Венедиктович Соболевы, родители жены. Лена еще в Москве двадцать раз напомнила, чтобы Олег их проведал и воочию убедился, что у тех все в порядке. «Они наверняка что-то скрывают! Если что-то купить надо – купи, не слушай их!» – наставляла Лена. Олег согласно кивал. Об этом ему вообще можно было не напоминать. У него было подозрение, что жена нагружает его этими делами, чтобы сократилось количество свободного времени, а стало быть, свелась к нулю возможность Олега пообщаться с питерскими знакомыми. Лена умела ревновать и к женщинам, и к мужчинам. Не ревновала она только к работе, поскольку работа приносила доход. Все остальное было вторично.

      Бахметьев искренне любил стариков Соболевых. Люди они были мягкие, добрые, уважительно относились к семье дочери, Олега почитали за сына. Бахметьев был безмерно им за это благодарен – отец его умер в девяностых, а маму он похоронил три года назад. Таисия Петровна тогда, после похорон, попросила его на машине отвезти их обратно в Питер. Олег сначала неприятно удивился – только вчера были все эти скорбные хлопоты, а ему надо ехать куда-то… Но потом он понял расчет тещи и оценил