Враги народа. Александр Тамоников

ответ донесся доброжелательный голос:

      – Да заходите уже. Только ноги вытирайте, а то наследите.

      Я автоматически вытер ноги о тряпку у входа, с трудом понимая, что происходит. Прошел через прихожую и очутился в просторной, обставленной скромной дачной мебелью комнате. Трещали дрова в печке. На столе стоял самовар. Здесь царили уют и умиротворение, которые я уже и не надеялся вновь ощутить.

      – Товарищ комиссар госбезопасности! Арестованный Ремизов по вашему приказанию доставлен! – отрапортовал старший конвоя.

      – Это хорошо, – кивнул заместитель наркома НКВД и мой старый знакомый Василий Алексеевич Плужников. – Возвращайтесь на базу.

      – А арестованный?

      – Эка вы невежливо именуете своего товарища по оружию. – Плужников поднялся со стула, взял лежащую на столе папку: – Это вам для канцелярии.

      Старший кивнул, принимая папку. Ни один мускул не дрогнул на его лице. На своей беспокойной службе он насмотрелся на всякое и привык безоговорочно выполнять приказы, лихо козырять и вслух не рассуждать. А эмоции и вопросы – это не для НКВД, а для Малого театра и Большого кино. Там любят чувства и мелодрамы.

      – Ну а теперь будем пить чай, – сказал мне Плужников. – Что-то ты исхудал. Не баловали тебя небось деликатесами.

      – Да грех жаловаться, – хмыкнул я, присаживаясь и пододвигая к себе чашку с чаем. – Кормили сытно и денег не просили.

      – Ермолай, ты стряхивай с себя тюремную пыль. Она сильно тянет человека к земле.

      – Обвинения сняты? – поинтересовался я, отхлебывая ароматный чай.

      – Не было особых обвинений. Тебе просто дали немножко отдохнуть.

      – Отдохнуть?! – не выдержал я, перейдя на повышенный тон.

      – А что? Тишина, покой. Самое место о себе подумать и о вечности. Знаешь, многие достижения мировой философии сотворены именно в узилищах. Томас Мор, Чернышевский…

      – Маркиз де Сад, – блеснул я начитанностью. – В наших узилищах многовато народу рядом. Мешают.

      – Мест не хватает, это правда. Ежов постарался.

      До меня наконец в полной мере дошло, о чем говорит замнаркома. И я устало произнес:

      – Получается, это вашими стараниями я там побывал.

      – И мне это дорого стоило.

      – Зачем?!

      – Ты что, совсем там растерял оперативную смекалку? Если бы тебя не взял я, то взяли бы другие. И по ускоренной процедуре давно бы расхлопали. А так удалось водить за нос и Ежова, и его шавок до той поры, пока их самих не пнули.

      – Экзотичный способ спасения утопающих – кинуть спасательный круг из бетона.

      – А по-другому никак… Ладно, дело прошлое.

      Я только кивнул. Действительно, чего уж теперь.

      – Конечно, о многом мне тебя хотелось расспросить, Ермолай. Например, о том, как Грац и Гаевский с жизнью расстались…

      – Так дело закрыто.

      – На этом и остановимся. Хотя видится мне, что все было чуть-чуть по-другому.

      – Что было, то прошло.

      – Читал я твой крик души в ЦК. Особенно впечатлил раздел о роли НКВД во вредительской деятельности. Глубокая