Сталинградский калибр. Сергей Зверев

позиций и остался доволен.

      В доме было тепло. Разбитое окно танкисты закрыли досками и брезентом. Логунов вопросительно посмотрел на командира, а когда Соколов согласно кивнул, быстро достал из вещмешка фляжку с водкой. Нехитрая солдатская сервировка из сухого пайка. Сегодня кухня не пришла, и рассчитывать на горячее питание можно будет только на следующий день. Вот только дадут ли фашисты такой шанс, неизвестно. Тушенка, разогретая на печи, банки с кашей, вскрытые ножом и поставленные на горячую печь. Хлеб, нарезанный крупными ломтями, сало, которое удалось купить у местного населения неделю назад, крупными кольцами нарезанный лук.

      – Ну что, ребята! – Соколов поднял свою кружку. – Давайте сначала за хозяев этого дома! Где они сейчас, живы ли? Ведь строили дом, была семья, жили мирно и счастливо…

      – А может, и не очень, может, муж пил и жену бил, – хмыкнул Бочкин, но, нарвавшись на строгий взгляд Логунова, сразу замолчал.

      – Нет, Коля, – неожиданно вставил Бабенко. – Ты посмотри, какой тут раньше сад был. Сейчас, конечно, только пеньки и стволы обгорелые, но сад был хороший, зрелый. А сады не растут там, где нет любви и согласия. Растения вообще очень хорошо чувствуют, что у человека на душе. Растения и собаки.

      – Вот ты, Семен, даешь, – засмеялся Логунов. – Городской житель, технический человек, а в какие тонкости углубился. Природные!

      – Прав Семен Михайлович, – согласился Алексей. – И неважно, где жил человек, в каких местах вырос. Или в крупном городе, как Бабенко, или в горном ауле среди природы, как Руслан. Мне кажется, здесь все зависит, как душа у человека устроена.

      – А как она, интересно, устроена у фашистов? – вдруг спросил Омаев. – Я знаю, что на земле сколько хороших людей, столько и плохих. Но чтобы целая страна была населена плохими людьми, я даже и представить себе не мог.

      – Давайте сначала выпьем за хороших, – вздохнул Соколов, – за тех, кто жил в этом доме и, надеюсь, вернется и дальше будет жить! Чья крыша дала нам сегодня приют. А мы уйдем на запад продолжать бить этих самых плохих людей.

      Выпили с удовольствием, кто с довольным видом вытер губы рукавом, кто шумно выдохнул. Потянулись закусывать, и сразу завязался неспешный разговор под хруст лука. Лица танкистов порозовели, взгляды стали мягче. Напряжение последнего боя отпускало. Поели, налили по второй, уже не торопясь опрокидывать в рот алкоголь. Теперь перед вторым тостом захотелось поговорить, порассуждать. Алексей ел, подхватывая кончиком финки мясо и посматривал на своих боевых товарищей. Какие они все разные. И по характеру, и по привычкам, и по прошлой довоенной жизни. А вот пришла нелегкая пора, и взялись все как один за оружие. Хорошие мужики: добрые, умелые, умные. И из Руслана Омаева вырастет хороший джигит, настоящий мужчина, который никогда не покривит душой и не обидит слабого. И Коля Бочкин станет хорошим рабочим или инженером после войны. И Логунов все же женится на его матери и станет хорошим мужем и добрым отчимом парню. А Бабенко вернется на восстановленный