Ведьмак (сборник). Анджей Сапковский

должен знать свое место. И роль, кою будет исполнять, выполняя волю короля Недамира. Вам понятно?

      – В чем дело, милсдарь Гилленстерн?

      – Скажу. Говорят, последнее время с вами, ведьмаками, трудно договориться. Вроде бы, если ведьмаку укажут чудовище, подлежащее убиению, он, вместо того чтобы хватать меч и рубить, начинает рассуждать, следует ли это делать, не выходит ли это за пределы возможного, не противоречит ли кодексу и действительно ли данное чудовище – чудовище, словно этого не видно с первого же взгляда. Похоже, вам просто стало здорово везти. В мое время ведьмаки не брезговали деньгами. Не рассуждали, рубили, что им скажут, им было все едино, что оборотень, что дракон, что сборщик податей. Важно было как следует рубануть. Ну как, Геральт?

      – У вас есть для меня какое-то задание, Гилленстерн? – сухо спросил ведьмак. – Так говорите. Подумаем. А ежели нет, то чего ради впустую языком молоть, не правда ль?

      – Задание? – вздохнул канцлер. – Нет. Речь идет о драконе, а это явно превышает пределы твоих возможностей, ведьмак. Уж предпочитаю рубайл. Тебя же я хотел лишь предупредить. Предостеречь. Ведьмачьи причуды, в основе которых лежит деление чудовищ на добрых и злых, я и король Недамир можем терпеть, но не желаем о них слышать, а тем более видеть, как их претворяют в жизнь. Не лезьте в королевские дела, ведьмак. И не якшайтесь с Доррегараем.

      – Я не привык, как вы выразились, якшаться с чародеями. Откуда такие мысли?

      – Доррегарай, – сказал Гилленстерн, – переплюнет своими причудами даже ведьмаков. Не ограничивается делением чудовищ на хороших и плохих. Считает, что все они хорошие.

      – Немного преувеличивает.

      – Несомненно. Но отстаивает свои взгляды с яростным упорством. Я, честно говоря, не удивлюсь, если с ним что-нибудь приключится. А то, что он присоединился к нам в странном обществе…

      – Я не спутник Доррегарая. И он не мой спутник.

      – Не прерывай. Общество довольно странное. Ведьмак, напичканный принципами, словно лисья шуба блохами. Чародей, повторяющий друидские бредни о равновесии в природе. Молчаливый рыцарь Борх Три Галки и его эскорт из Зеррикании, в которой, как известно, складывают жертвы к лапам статуи дракона. И все они ни с того ни с сего присоединяются к охоте. Странно, верно?

      – Пусть будет странно.

      – Так знай, – сказал канцлер, – что у самых загадочных проблем бывают, как говорит практика, самые простейшие решения. Не заставляй меня, ведьмак, прибегать к ним.

      – Не понял?

      – Понял, понял. Благодарю за беседу, Геральт.

      Геральт остановился. Гилленстерн послал коня вперед, догнал обоз и присоединился к королю. Мимо проехал Эйк из Денесле в стеганом кафтане из светлой кожи и с вмятинами от снятых лат, ведя за собой вьючного коня, нагруженного оружием, цельным серебряным щитом и огромной пикой. Геральт приветливо поднял руку, но странствующий рыцарь отвернулся, сжав тонкие губы, и пришпорил коня.

      – Не очень-то он тебя любит, – сказал Доррегарай, подъезжая. – А, Геральт?

      – Оно