Переплетения судеб. Даниэлла Роллинс

Черного Цирка. Мы его возглавляем.

      Взгляд Романа, прежде испуганный, заискрился и полыхнул ярким пламенем. Впервые в нем проступило что-то воронье.

      – Но как такое возможно? – спросил он.

      Широко улыбнувшись, Дороти изложила ему свой план.

      Уже тогда надо было принять мысль, что превратиться в знаменитую Квинн Фокс будет куда сложнее, чем просто поменять имя. Что уважения циркачей будет нелегко добиться. Что ради этого придется пойти на многое. В том числе и на преступления.

      – Какая же ты маленькая, – насмешливо подмечал Роман в те давние дни, когда она еще ходила по коридорам «Фейрмонта», втянув голову в плечи. – И хрупкая…

      Хрупкая… Слыша это слово, она всякий раз содрогалась. Оно напоминало ей о том жутком дне, когда ее похитил из бара хмельной посетитель. Напоминало о собственной беспомощности – а ведь она дала самой себе клятву, что с беспомощностью отныне покончено!

      И все же с Романом трудно было поспорить. Она и впрямь была куда миниатюрнее остальных циркачей. Фигляры смотрели на нее голодными глазами, точно на изысканное лакомство. Иногда, когда она проходила мимо, ей чудилось, что они шумно облизываются, глядя ей вслед.

      И дело было не только в росте. Рана на лице затягивалась куда медленнее, чем она рассчитывала. Она пылала, болела, постоянно кровоточила. Дороти подолгу просиживала в ванной, меняя повязки и промывая изуродованную кожу, чтобы в кровь не попала инфекция. По совету Романа она приноровилась прятать обезображенное лицо под большим капюшоном, чтобы Фигляры не прознали, насколько серьезна ее рана – и насколько велика ее истинная хрупкость. Но капюшон вызвал у них волну новых подозрений и любопытства.

      Черный Цирк состоял преимущественно из мужчин. И потому одна принадлежность Дороти к женскому полу привлекала уже чересчур много внимания. Фигляры часто перешептывались о том, как же она выглядит без плаща, и каждый раз, проходя по коридорам отеля, Дороти чувствовала на себе их сальные взгляды. Она понимала, что однажды любопытство возьмет над ними верх.

      Так и случилось.

      Однажды ночью, когда она тайком возвращалась в отель, из полумрака вынырнул какой-то парень – судя по-всему, новый член банды, потому что по лицу она его не узнала, – и схватил ее. На краткий головокружительный миг ей показалось, что он просто ошибся, что он обознался – а может, и вовсе столкнулся с ней случайно, потому что очень спешил.

      Но потом она услышала, как хихикают за углом его дружки, как они его подначивают, и ей тут же стало понятно, что это вовсе не недоразумение, а самая настоящая западня.

      Что ее тут поджидали.

      Парень действовал резко и грубо. Он прижал ее к стене, надавив предплечьем на ключицы так, чтобы она и шевельнуться не могла, а другой рукой бесцеремонно схватил ее за талию, больно царапнув кожу.

      – Глядите, как брыкается! – сказал он, обдав ее кисловатым дыханием и подобравшись слишком уж близко. – Я же вам говорил, что с этой можно знатно повеселиться!

      Повеселиться?