Крестный путь Игоря Талькова. Владимир Тальков

анализировать, иметь свою точку зрения.

      Итак, что за четыре дня можно сделать? Всего по пятьдесят килограммов на человека! Что продали, что отдали, что выбросили. Мама к тому времени уже имела горький жизненный опыт (она перенесла два голода – в 1922 и 1933 годах) и, предвидя, что впереди нас ждал еще один – военный, сказала:

      – С собой необходимо взять продукты.

      Купила, что смогла, сухарей насушила. Мы в то время только завели пчел, пришлось и их продать; нарезали соты, сложили в бидон… Все это нам потом очень пригодилось. Мама запаслась лекарствами, соляной кислотой на случай цинги. В Пятигорске мы были вынуждены бросить всю мебель. С собой взяли только одежду; два года в Сибири мы жили на то, что меняли ее на молоко и картошку. Денег с нас никто не хотел брать – кому они тогда были нужны! Сейчас рубли называют деревянными, а тогда я не знаю, какими они были, глиняными, наверное, что рассыпаются сразу.

      Перед отъездом папа предлагал:

      – Татьяна, разведись со мной формально, и ты останешься дома, в Пятигорске!

      Кстати, многие так и делали. Жены разводились с мужьями, дети отказывались от отцов, которых отправляли на выселение одних. Папа и мне предложил отказаться от него. Ведь когда я получала паспорт, Гитлер уже вовсю развернулся на Западе. Отец уговаривал:

      – Пишись «русская».

      Я допытывалась:

      – Зачем?

      Он не объяснял, а просто настаивал:

      – Пишись «русская»!

      Видимо, он интуитивно чувствовал или, вернее, оценив ситуацию, пришел к выводу, что будет гонение на немцев. Так я и записалась – «русская», по национальности мамы. Но отказаться от отца, пусть он и сам предлагал мне это, поступиться своей совестью я не могла. Не могла!

      – Как же я могу от тебя отречься? Я так тебя люблю! Я вижу, как ты всю жизнь трудишься. Ты честный чело век, не вор, не убийца. Как же я от тебя отрекусь?!

      – Дочка, да это формально. Хоть в квартире останетесь. Он всю жизнь ждал эту квартиру в Пятигорске.

      Только дали, двух лет не прожили – выселили. Но мы с мамой отказались от сделки с совестью. Мама сказала тогда:

      – Мучиться, страдать – вместе! Заболеешь ли ты, случится ли что с тобой, мы всегда будем рядом, и тебе будет легче с нами. Как нам без тебя? Мы будем скучать, переживать. Что нам – стеречь эту квартиру? Нет! Страдать – так вместе, и куда ни повезут – вместе!

      Она рассуждала, как в свое время жены декабристов, и я была с ней согласна. Отец хоть и продолжал нас уговаривать, но до чего же ему было приятно, что мы от него не отступились! Он был так благодарен нам за это, говорил:

      – С вами – хоть куда!

      Так и отправились все вместе. Целых два месяца во вшивых товарных вагонах ехали в Сибирь. Привезли нас в Томскую область, в деревню Усманка – тридцать домов, население в основном старики и дети, мужчины воевали на фронте.

      – Фашистов привезли! Врагов привезли! Подошли с насмешками, и пришлось нам прямо-таки завоевывать должное к себе отношение. Папа ходил по домам, разговаривал