Неизвестный Берия. За что его оклеветали?. Юрий Мухин

Завенягину и обратился к Курчатову. – Игорь Васильевич, на минуту задержитесь.

      Пока Завенягин выходил из кабинета, Берия взял список ядерщиков, выписал из него на отдельный лист шесть фамилий и подал Курчатову.

      – Игорь Васильевич, предположим, мы вам для знакомства с разведданными по атомному проекту, поступающими из США, дадим еще трех человек. Каких ученых из этого списка вы бы выбрали?

      Курчатов с удивлением взглянул на Берию, а потом на список.

      – Вы считаете, что я недостаточно грамотно использую данные разведки?

      – Нет, дело не в этом, в вашей грамотности я не сомневаюсь, и не сомневаюсь, что из всех физиков, участвующих в проекте, только вы эту работу можете исполнить лучше всех. К сожалению, я не могу вам объяснить, зачем это надо, но я прошу выбрать троих.

      – Я могу предложить лучшие кандидатуры, – сказал Курчатов, еще раз взглянув на список.

      – Необходимо выбрать из этого списка, – поморщился Берия.

      Курчатов взял из стакана на столе Берии карандаш и подчеркнул.

      – Тогда этот, этот и этот.

      – Спасибо, – Берия встал и протянул Курчатову руку, прощаясь.

      В распахнутую ушедшим Курчатовым дверь тут же вошел работник аппарата Берии.

      – Товарищ Берия, у меня хотя и кадровый, но довольно срочный вопрос, я позволил себе протиснуться перед Комаровским.

      – Мешик уже пришел?

      – Да.

      – Тогда сначала пусть зайдет Мешик. Что у вас?

      – У нас в аппарате замначальника 4-го отдела уезжает управляющим нефтепромыслов, на его место просится начальник отдела из аппарата товарища Вознесенского Шевелев. Прекрасный работник, большой практический опыт, во время войны был армейским инженером, полковник. Начальник 4-го отдела очень просит его принять переводом.

      – Он что – что-то натворил у Вознесенского, что просится к нам с понижением должности и оклада?

      – Да нет, товарищ Берия, это прекрасный и очень серьезный и работник, и человек.

      – И прекрасным людям нужны деньги и слава. Так в чем дело? – видя, что работник мнется. – Говорите прямо, у меня нет времени.

      – Товарищ Берия, но это всему аппарату Совмина известно – товарищ Вознесенский очень большой хам, к нему даже министры боятся заходить. А Шевелев, как бы сказать, человек с чувством собственного достоинства, ему трудно у Николая Алексеевича. А у нас – в вашем аппарате – все работники Совмина хотят работать, поэтому, как только Шевелев узнал, что у нас вакансия, он тут же заявление и принес, несмотря на понижение в должности.

      – М-да… – поморщился Берия. – Вы меня с Вознесенским окончательно поссорите: они с Молотовым уже жаловались товарищу Сталину, что я у них работников сманиваю. Ну, хорошо, дождитесь вечером, когда я освобожусь, и заходите вместе с этим Шевелевым и начальником 4-го отдела. А сейчас пусть Мешик зайдет.

      Вошел Мешик, и Берия несколько замялся, не зная как начать разговор так, чтобы и Мешик осмысленно работал, и, в то же время, не говорить Мешику всего.

      – У нас,