Счастье для двоих. Большая книга романов о любви для девочек. Вадим Селин

мол, не волнуйся, милиция найдет качков и накажет их сполна.

      Марат натянуто улыбался.

      – Милиция обязательно отыщет этих негодяев, – пообещала я. – Они за все ответят!

      Когда я это говорила, Марат как-то странно смотрел на меня.

      – Полина, – медленно проговорил он, когда я замолчала, – я… тебя не слышу.

      Я замерла.

      – Не слышишь? – переспросила я.

      – Что ты сказала? Я тебя не слышу…

      Его голос был громче, чем надо. Так бывает у глухих или, например, когда я слушаю плеер и мама у меня что-то спрашивает, я не слышу свой голос и отвечаю громче, чем обычно.

      Марат сейчас тоже говорил громче, чем надо.

      Значит, он не слышит себя, не может контролировать высоту голоса. И меня тоже не слышит.

      – Ой, – прошептала я, чувствуя, как мои коленки подгибаются. – Мама, он меня не слышит!

      Глава 4

      Странная Людочка

      Я хотела остаться ночевать в больнице, но мама мне не разрешила, и Марат тоже был против.

      Я поняла, что он не хочет, чтобы я видела его в таком состоянии. Кроме того, он казался каким-то отстраненным. Он, как и я, еще не мог осознать всю глубину того, что произошло.

      Во время нашего разговора в палате выяснилось, что если громко кричать, то он все-таки слышит. Я вспомнила слова Игоря Павловича. Он сказал, что у Марата осталось только пятнадцать процентов слуха.

      Дома я не могла заснуть всю ночь.

      Перед глазами стояли картины прошедшего дня. Мы с Маратом на пляже. Он волнуется перед выступлением. Мы идем домой, и мне становится плохо. Мы в парке. Драка.

      Я находилась дома в своей кровати. Вокруг висели морские сувениры, стояли раковины. На стене висел псевдостаринный штурвал, который папа однажды мне подарил. На другой стене – декоративный якорь. Здесь так уютно!

      А Марат лежит в больнице, и вокруг пахнет лекарствами. Он потрясен и не может привыкнуть к тому, что лишился слуха. Игорь Павлович говорит, что это временно, но все равно…

      Сегодня мы с Маратом не разговаривали подробно про слух. Еще не время. Разговоры будут потом, когда пройдет шок и все осознается.

      В окне на форточке висела музыка ветра – разноцветные металлические трубочки на леске, по которым ударяли пластмассовые дельфинчики. Трубочки и дельфинов качал ветер. Дельфины сейчас колыхались и били по трубочкам. Получался красивый успокаивающий перезвон, похожий на мелодию сотен колокольчиков.

      Вроде бы все как всегда – якорь, штурвал, сувениры, музыка ветра, – но уже все по-другому.

      В воздухе отчетливо витало ощущение беды.

      В дверь постучали. Вошла мама.

      – Ты спишь? – громким шепотом спросила она.

      – Нет, конечно, – ответила я и включила ночник.

      Мама была в халате. Она села в кресло.

      – Я не могу прийти в себя, – вздохнула она. – Все кажется каким-то бредом…

      – Мама, что теперь будет?

      – Не знаю, – пожала она плечами.

      И вдруг мне в голову пришла идея. Я даже вскочила с кровати.

      – Мама, ведь