Нефтяные магнаты. Кто делает мировую политику. Эрик Лоран

мне, старательно разворачивая салфетку, – что было нашим огромным неравенством? – Он выражается, как инженер на пенсии. – Ну, – продолжает он, – это была нефть. Задолго до начала войны Гитлер повторял, что это наша ахиллесова пята. Поэтому мы с большим успехом развивали производство синтетического бензина, который в 1940 году составил половину нашего военного снабжения.

      – Но его было недостаточно, чтобы вести продолжительную войну на нескольких фронтах. Погруженный в изучение меню, Шпеер поднимает голову.

      – Именно поэтому Гитлер выбрал стратегию блицкрига. Как вы это называете по-французски?

      – Молниеносная война.

      – Ах так… Использовать максимум танков для быстрой и жестокой победы и с недорогим горючим. Это принесло успех в Польше, а также и во Франции. Он с сокрушенным видом улыбается мне, затем заказывает паштет, за которым следуют дичь и мозельское вино. В этом неприятном человеке скрывается высокомерие.

      – Поскольку вы говорите о нефти и о потребностях в ее снабжении нацистской армии…

      – Нет, немецкой, – сухо прервал он меня.

      Я возражаю:

      – Мы говорим о немцах и о нацистах.

      Он раздосадован. Черты его лица твердеют.

      – Это неправильно.

      – Я бы хотел вернуться к своему вопросу: какую ошибку Гитлер и его окружение, к которому вы принадлежали, совершили в деле снабжения нефтью?

      – Никакой.

      Шпеер так же мало расположен к раскаянию, как и к признанию прошлых ошибок:

      – Мы не совершили никаких ошибок, но мы неудачно сыграли.

      Я выражаю удивление.

      – Да, месье. Прежде всего, мы не подумали о том, что американцы вступят в войну. К тому же они и не хотели вступать, но, в конце концов, Рузвельт уступил нажиму некоторых групп.

      – Каких?

      Он устало пожимает плечами:

      – Вы их хорошо знаете. Еврейские влиятельные органи зации, связанные с лоббистами нефти и вооружения…

      Я чувствую приступ тошноты.

      – Преимущество заключалось в нефтяных возможностях Америки. Более того, в 1940 году Советы аннексировали часть Румынии вблизи от нефтяных промыслов Плоешти.

      – Но почему же вы в этих условиях, когда уже сражались на нескольких фронтах, вторглись в Советский Союз?

      «Мы вторглись в Россию ради нефти»

      Он удивленно смотрит на меня, в то время как официант суетится вокруг него. Разрыв между провинциальной, деревенской обстановкой и содержанием нашего разговора кажется прямо сюрреалистическим.

      – Буквально по этой причине: наложить свою руку на нефть, контролируемую Москвой на Кавказе. Я знаю, что выдвигалось много других причин, но я могу вас заверить, что было для Гитлера главным приоритетом: снабжать нас горючим, преградить русским частям доступ к нему, с тем чтобы потом взять контроль над нефтяными месторождениями Ирана. Наступление началось в начале 1942 года. К сожалению, оно захлебнулось недалеко от Баку.

      Баку