1972. Возвращение. Евгений Щепетнов

яркий свет из люстры заливает прихожую. Пахнет чем-то странным… мастикой? Да, так пахнет мастика, которой натирают паркет! Я помню этот запах! В моей… в моей бывшей однушке так пахло после того, как там сделали ремонт и натерли паркет. Но эта однушка, конечно же, ни в какое сравнение не шла с этой квартирой! Четыре комнаты площадью сто метров, плюс кухня, коридоры и ванная комната! Итого 145 метров громадной квартиры! И все ЭТО одному мне?! Неужели и правда меня ТАК ценят?

      – Товарищ Карпов! То, что находилось в машине – частично на балконе, частично в комнате. Мы не стали разбирать, сочли это неэтичным. Вы сами решите – что куда поставить. Ключи я оставляю в прихожей, на столике. Телефон подключен, работает, так что можете звонить куда пожелаете.

      – И в Нью-Йорк? – не думая, спросил я.

      – И в Нью-Йорк – пожал плечами провожатый – Куда хотите, туда и звоните. Набираете ноль-семь, это межгород. Сообщаете место, номер и просите соединить. Вот и все.

      – Вот и все… – задумчиво под нос пробормотал я, и опомнившись, протянул руку – Спасибо, товарищ…

      – Семенов. Виктор Семенов меня звать – улыбнулся провожатый и пожал мне руку – Теперь я вас оставлю, отдыхайте. Если что-то понадобится – контактный телефон вам сообщили. Если что-то понадобится от вас – вам позвонят или вас найдут. В этом доме есть все, что нужно его жильцам – почта, магазин, кинотеатр, ну и все остальное, что может вам пригодиться. Прачечная, например. Холодильник заполнен продуктами по нашему выбору – мы не знали, что вам понравится, заполнили сами, как придется. Все, что есть в квартире – ваше, Михаил Семенович. Это подарок государства за ваши заслуги. На столе в гостиной – десять тысяч рублей, ведь насколько я знаю – советских денег у вас сейчас нет, а пока получите в сбербанке… деньги вам нужны. Ах да, забыл – сберкнижка на ваше имя и сберкнижка на имя Ольги Львовны тоже там, рядом с деньгами. Повторюсь – что-то понадобится еще, обращайтесь, звоните. Без нужды мы вас беспокоиться не будем – живите, творите. Простите… еще забыл! Рядом со сберкнижкой – ваш ордер на вселение, на дачу в Переделкино. Вам теперь принадлежит участок земли в пятьдесят соток, с находящимся на нем строением в виде дачи. Дача не новая, там нужен небольшой косметический ремонт, но если захотите – ее вообще можно снести и построить что-то по вашему желанию. Это ваше право. Дача и участок ваши, и вы можете распоряжаться ей так, как захотите – оставить в наследство либо продать. Товарищ Шелепин просил напомнить – государство помнит и награждает тех, кто приносит ему пользу.

      И наказывает тех, кто не желает помогать! – закончил мысленно я.

      – И я вас покидаю, пожалуйста, отдыхайте! – снова улыбнулся Смирнов, или как его там.

      Он кивнул – как поклонился, и гулко, по-военному топая удивительно чистыми, начищенными до блеска ботинками (Март на дворе! Слякоть!), вышел в прихожу. Щелкнула дверь, и мы остались вдвоем с Ольгой.

      Она задумчиво раскрыла одну сберкнижку, глянула на фамилию – отложила. Раскрыла другую и тихо охнула:

      – Здесь