Правильная революция!. Сергей Кара-Мурза

такое состояние общества, когда приказания власти встречают повиновение подданных или граждан. Это состояние не может быть обеспечено только средствами принуждения (в том числе с помощью насилия), для него необходима вера в законность власти. Никколо Макиавелли – политик и мыслитель Возрождения (XV–XVI вв.), заложивший основы нового учения о государстве, первым из теоретиков государства заявил, что власть держится на силе и согласии (эта концепция получила название «макиавеллиевский кентавр»)[1]. Отсюда вытекает, что «Государь» должен непрерывно вести особую работу по завоеванию и удержанию согласия подданных. Механизм власти – не только принуждение, но и убеждение. Овладение собственностью как экономической основой власти недостаточно – господство собственников тем самым автоматически не гарантируется и стабильная власть не обеспечивается.

      Условием устойчивости власти является ее легитимность. Это совсем не то же, что законность (легальность) власти, т. е. формальное соответствие законам страны. Формально законная власть еще должна приобрести легитимность, обеспечить свою легитимизацию, то есть «превращение власти в авторитет». Как же определяют, в двух словах, суть легитимности ведущие ученые в этой области? Примерно так: это убежденность большинства общества в том, что данная власть действует во благо народу и обеспечивает спасение страны, что эта власть сохраняет главные ее ценности. Такую власть уважают (разумом), а многие и любят (сердцем), хотя при всякой власти у каждого отдельного человека есть основания для недовольства и обид.

      Вполне законная власть, утратив авторитет, теряет свою легитимность и становится бессильной. Если на политической арене есть конкурент, он эту законную, но бессильную власть устраняет без труда. Так произошло в феврале 1917 г. с монархией, так же произошло в октябре 1917 г. с Временным правительством. Никого тогда не волновал вопрос законности его формирования – оно не завоевало авторитета и не приобрело легитимности. Его попросили «очистить помещение», и в тот вечер даже театры в Петрограде не прервали спектаклей (потом Эйзенштейн снял героический фильм – матросы, ворота, стрельба). На наших глазах за три года утратил легитимность режим Горбачева – и три человека собрались, трясясь от страха, где-то в лесу и ликвидировали СССР.

      Наоборот, власть, завоевавшая авторитет и ставшая легитимной, тем самым приобретает и законность – она уже не нуждается в формальном обосновании. О «незаконности» власти (например, советской) начинают говорить именно когда она утрачивает авторитет, а до этого такие разговоры показались бы просто странными.

      Свержение государственной власти с глубокими изменениями в ее структуре и функциях мы называем революциями.

      Привычное для нашего общества понятие социальной революции проникнуто представлениями марксизма. «Философский словарь» (1991) гласит: «Революция – коренной переворот в жизни общества,

1

Насколько это нетривиальная мысль видно из того, что до сих пор многие марксисты и их «антиподы» демократы убеждены в насильственном характере власти. В рамках марксизма идею Макиавелли развил Антонио Грамши, о чем будет сказано ниже.