Королевы смеха. Жизнь, которой не было?. Сергей Капков

друг на друга. Критики писали о Зуевой: «Отлично владея приемами острейшей характерности, культивируя в своем творчестве любовь и внимание к русской речи, к богатству и своеобразию фольклорного языка, А.П. Зуева с первых же сценических шагов упорно искала и характер героини – простой русской женщины-матери…»

      В тридцать лет она сыграла Матушку в «Унтиловске», затем – Матрену в «Воскресении». Максим Горький сказал о ее работе: «Лучше, чем в жизни». А вскоре Зуева сыграла роль, которая вошла в мировую театральную летопись. Это Коробочка – помещица с умом ребенка из гоголевских «Мертвых душ». Причем, актриса хотя и играла ее смешной, но вовсе не безобидной – упрямой и даже опасной своей «социальной распространенностью». Ведь не зря предупреждал Гоголь: «Иной и почтенный даже человек, а на деле выходит совершенная Коробочка».

      А руки! Как отличались они от красивых с утонченными пальцами рук актрисы. Анастасия Платоновна сама придумала такое уродство: шила из шелка перчатки, набивала их ватой, сидела на сцене в кресле, не вставая, сложа эти самые руки на бутафорском животе, потихоньку шевеля не пальцами – короткими жирными култышками.

      Толщинку Зуева надевала практически для каждой роли. В жизни она была изящна. Ее нельзя было назвать красавицей, но она была настолько обаятельной, что у нее всегда была масса поклонников. На улицу выходила в шляпке, перчатках, следила за собой и была очаровательна.

      А в театре нашла себя в этом редком – «старушечьем» – амплуа. Причем, получала от него удовольствие. Унтер-офицерша и Пошлепкина («Ревизор» Гоголя), Домна Пантелевна («Таланты и поклонники» Островского), Зобунова («Егор Булычев и другие» Горького), Марья («Любовь Яровая» Тренева), Квашня («На дне» Горького), Чугунова («Достигаев и другие» Горького), мисс Уордл («Пиквикский клуб» Диккенса), Феклуша («Гроза» Островского), Улита («Лес» Островского), Марфа («Земля» Вирты), Мерчуткина («Чеховские страницы»), Глафира Фирсовна («Последняя жертва» Островского), Анфиса («Три сестры» Чехова) – всего Анастасия Зуева сыграла чуть более сорока ролей. Это очень мало. Но каждая работа – бриллиант. И не только в плане визуальном. Да, актриса всегда сама придумывала внешний образ и гримировалась порой часами. Но главным для нее был поиск характера. Анастасия Платоновна высматривала своих героинь на улице, в транспорте, прислушивалась к речи.

      В основную труппу Художественного театра Анастасия Зуева вступила в 1924 году. Ее поколение мхатовцев так и называют – вторым: Хмелев, Яншин, Прудкин, Андровская, Грибов, Ливанов, Степанова, Станицын, Тарасова… Великие имена!

      Любопытны и ценны воспоминания Анастасии Платоновны о репетициях со Станиславским, которыми она поделилась в журнале «Театральная жизнь» в 1984 году:

      «Я помню, когда Качалов играл в «Талантах и поклонниках» Островского роль Нарокова, репетирующий пьесу Станиславский упрямо говорил знаменитому актеру:

      – Нет. Не верю! Нароков не так входит в дверь! Вы не верно вошли…

      Станиславский