НИНА БРОДСКАЯ. ПЕСНЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ. Беседовала Марина Порк

снявшиеся в кинофильме «Карнавальная ночь». Дядино имя Леонард Бродский когда-то тоже красовалось на афишах. Он-то и напомнил обо мне Рознеру, позвонил ему: – Эдди Игнатьевич! Ну, как вам моя племянница Нина, понравилась? – Это ваша племянница? Она   действительно очень талантливая девочка! – Эдди Игнатьевич! Ведь я уже давно вам говорил о ней, но вы никак не реагировали! – Левочка, вы только не обижайтесь! Все еврейские родители считают, что их дети – вундеркинды. Нина действительно талантливая девочка, и мы ее берем. Через день мы с дядей Левой отправились к Рознеру в Каретный Ряд, в дом, где жили многие известные артисты – Леонид Утесов, Борис Брунов, Марк Фрадкин. Как мы поняли, Рознер устроил прослушивание для музыкантов, среди которых был Луи Маркович, игравший в оркестре на гитаре и исполнявший тирольские йодли. Эдди Игнатьевич аккомпанировал, я пела. Очевидно, Рознеру необходимо было услышать мнение коллег. Сошлись на том, что выпускать меня на сцену можно. Дядя  Эдди доверил мне три свои песни и вскоре познакомил с аккомпаниатором, который должен был разучить их со мной. Репетиции проходили в клубе Завода имени Калинина   на Озерковской набережной, неподалеку от Радиокомитета. В оркестре тогда работали певица Лариса Мондрус, Володя Макаров, квартет «4 Ю». – Родители легко отпустили на гастроли? – Провожали всей семьей: мама, папа, дядя Лева, его жена тетя Маня. Упаковали в дорогу разную еду, растворимый кофе. Еще купили шубку из искусственного меха, чтобы прилично выглядела. Первая гастрольная поездка – Ереван, Баку, Махачкала,  Грозный. Поселили в одном номере с костюмершей тетей Лизой, чтобы та за мной  приглядывала. И вот первый концерт в Ереване. Предваряя мой выход, конферансье Гарри Гриневич объявил: «Каждый артист волнуется перед выходом на сцену, ведь преодолевать расстояние от кулис до микрофона совсем непросто. А представляете, что чувствует сейчас самая юная солистка нашего оркестра? Итак, для вас поет…» За кулисами собрались волновавшиеся за меня артис ты. Ноги налились свинцом, говорю: «Не пойду! Не пойду, и все!» Оркестр замер, Рознер тоже заволновался . Вдруг чувствую, как кто-то с силой выпихнул меня вперед, и я внезапно оказалась лицом к лицу с пуб ликой. Тут уж ничего не оставалось, кроме как, преодолевая зажим, идти к микрофону. Первый аккорд – и я запела. А когда запела, почувствовала прилив сил, словно витала в облаках! Три песни, одна из них «Тум-балалайка». На следующий день эту мелодию насвистывали газетчики, развозившие прессу на велосипедах. Значит, случился успех! Я была оформлена помрежем, платили смешные деньги – сорок рублей, которые уходили родителям. Рознер волновался: – Нинуля, ты что-нибудь кушала? – Нет. – Холера ясна, пошли в ресторан. Он обо мне заботился, кормил, относился как к дочери. Родная дочь Эрика от певицы Рут Каминской жила в Польше. Если требовалось поклясться, Эдди Игнатьевич божился ею и мной – так любил. Но эти чувства разделяли не все. Я с ходу ворвалась на эстраду, журналисты посвящали мне панегирики, что  понятно: шестнадцатилетняя певица прекрасно себя проявляет. Но этого