Запертая комната. Убийца полицейских. Террористы. Пер Валё

только один из них был на месте, а теперь ни одного застать не могу – первый в отпуске, у второго выходной.

      – Ну как же, я обоих вызывал сюда.

      – И что они показали?

      – То же самое, что написали в донесении, ясное дело. Что с той минуты, когда они взломали дверь и пока не ушли, в квартире побывали только пятеро.

      – То есть они сами, Густавссон и двое, которые увезли тело?

      – Точно так.

      – Ты, конечно, спросил, смотрели ли они под трупом?

      – Угу. Квастму сказал, что смотрел. А Кристианссона несколько раз рвало, поэтому он держался в основном подальше.

      Мартин Бек продолжал нажимать.

      – И по-твоему, Квастму соврал?

      Рённ почему-то замялся.

      «Сказал ведь „а“, – подумал Мартин Бек, – так не тяни, говори „б“!»

      Рённ потрогал пластырь на лбу.

      – Недаром мне говорили, что не дай бог попасть к тебе на допрос.

      – А что?

      – Да ничего, только похоже, что верно говорили.

      – Извини, но, может быть, ты все-таки ответишь на мой вопрос?

      – Я не специалист по свидетельской психологии, – сказал Рённ. – Но мне показалось, что Квастму говорил правду.

      – У тебя концы с концами не сходятся, – холодно заметил Мартин Бек. – С одной стороны, ты допускаешь, что в комнате был револьвер, с другой стороны, считаешь, что полицейские говорили правду.

      – А если другого объяснения нет, тогда что?

      – Ладно, Эйнар, я ведь тоже верю Квастму.

      – Но ты же с ним не разговаривал, сам сказал, – удивился Рённ.

      – Ничего подобного я не говорил. Я беседовал с Квастму во вторник. Но у меня – в отличие от тебя – не было случая расспросить его по-человечески, в спокойной обстановке.

      – Нет, с тобой и вправду тяжело, – надулся Рённ. Он выдвинул ящик стола и достал блокнот. Полистал его, вырвал листок и протянул Мартину Беку. – Вот еще данные. Может, тебе пригодятся. Ведь Свэрд совсем недавно переехал сюда, на Кунгсхольмен. Я выяснил, где он жил прежде. Но тут дело ушло от меня, на том все и кончилось. Держи адрес, прошу.

      Мартин Бек поглядел на листок. Фамилия, номер дома, название улицы – Тулегатан. В том районе города, который в свое время, не без основания, окрестили Сибирью[40]. Он сложил листок и сунул его в карман.

      – Спасибо, Эйнар.

      Рённ промолчал.

      – Пока.

      Рённ едва кивнул.

      Их отношения никогда не отличались сердечностью, а сегодня, похоже, между ними пробежала еще одна черная кошка.

      Мартин Бек покинул кабинет Рённа и вышел из здания уголовной полиции. Быстро шагая по Кунгсхольмсгатан, он дошел до моста Кунгсбрун, пересек пролив, по Кунгсгатан вышел на Свеавеген и повернул на север.

      Улучшить отношения с Рённом было бы совсем нетрудно: сказать ему доброе слово, похвалить.

      Тем более что основания для этого были. С самого начала расследование смерти Свэрда велось кое-как, и лишь после того, как дело поручили Рённу, установился надлежащий порядок.

      Рённ тотчас уразумел, что под трупом

40

Речь идет о северо-восточной части района Вазастан, который еще в начале XX века был бедной окраиной Стокгольма, где в комнатушках без отопления и воды ютились рабочие и городская беднота. В ходу была поговорка, что это место «такое же далекое и холодное, как Сибирь».