Сентрал-парк. Гийом Мюссо

блиставшая в девяностых годах.

      У джазиста загорелись глаза.

      – Настоящая манекенщица?

      – Мало же надо, чтобы вас завести! – неодобрительно буркнула она.

      – При чем тут это, просто я удивлен таким перерождением, – попробовал он оправдаться.

      – Так или иначе ее картины и скульптуры начинают ценить галеристы.

      – Ваш друг Сеймур – ценитель современного искусства?

      – Более того, он увлеченный коллекционер. Эту страсть он унаследовал от своего отца заодно с приличным состоянием, позволяющим ее удовлетворять.

      – А вы?

      Она пожала плечами.

      – Я в искусстве ничего не смыслю. Каждому свое: у меня мои собственные охотничьи трофеи.

      Он прищурился.

      – Что же вы коллекционируете?

      – Не что, а кого: преступников, всевозможных убийц и душегубов.

      Дойдя до бывшей фабрики, Алиса и Гэбриэл немного потоптались в нерешительности, прежде чем обратить внимание на тяжелую чугунную дверь без замка. Войдя, они воспользовались лифтом, вернее, подъемной платформой, нажав на кнопку последнего этажа. Лифт доставил их на забетонированную площадку с противопожарной дверью. Пришлось долго звонить в звонок, прежде чем перед ними появилась Никки.

* * *

      На художнице был грубый кожаный фартук, толстые перчатки, противошумовые наушники, темные очки. Больше всего она походила на продавщицу скобяных изделий; вряд ли кто-нибудь смог бы угадать в ней бывшую модель.

      – Здравствуйте, я Алиса Шефер. Мой друг Сеймур должен был…

      – Скорее сюда! – перебила ее Никки, снимая маску и очки. – Учтите, на все ваши россказни мне плевать, не желаю в это встревать. Я срезаю вам наручники, после этого вы выметаетесь, понятно?

      Они с готовностью закивали и ввалились в дверь.

      Помещение, где они оказались, было форменной скобяной лавкой, мало чем похожей на мастерскую художницы. Свет сюда проникал только через окно; бесконечные стены были густо увешаны самыми разномастными инструментами: разнокалиберными молотками, паяльниками – как древними, так и ультра-современными. В горне пламенели угли, отбрасывая оранжевый отсвет на наковальню и на кочергу.

      Гости последовали за Никки, старясь не ушибиться о заполнившее почти все пространство железо: выполненные методом шелкографии алые и охряные монотипы, горевшие на стали, угловатые ржавые скульптуры, дотягивавшиеся до потолка и грозившие пробить его остриями.

      – Сядьте здесь! – распорядилась скульптор, указывая на два шатких стула, приготовленных для них заранее.

      Алисе и Гэбриэлу не терпелось со всем этим покончить, поэтому они с готовностью уселись по разные стороны от наковальни. Прикрутив к шлифовальному станку поперечную пилу, Никки велела им вставить цепочку наручников в тиски. Потом раздался адский скрежет – машина заработала. Умелица шагнула к беглецам.

      Секунда-другая – и диск разрезал одно из звеньев, цепь распалась. После нескольких ударов острым долотом по стальным браслетам