Счастливый вечер. Анатолий Митяев

была пустынной. На одной стороне стоял длинный кирпичный дом с окнами, затянутыми решеткой. За окнами громыхало и взвизгивало: там работали какие-то машины. А на Дашиной стороне был забор из свежих досок. За забором было тихо, будто кто-то притаился там. Это пугало девочку. Но, чтобы увидеть бабушку, надо было идти, и Даша шла. Ее сандалики упрямо шаркали по асфальту: тше-ше, тше-ше…

      Забор не кончался. Он, наверное, был бесконечным. Он отгородил Дашу и от бульвара, где играли ребята, и от дома, и от бабушки. Даше стало очень жалко бабушку. Слезы сами закапали из глаз. Она, наверное, заплакала бы горько, но тут увидела знакомую афишу, наклеенную на шершавые доски, – желтый тигр без страха прыгал сквозь огненный круг. Даша обрадовалась знакомому тигру, остановилась, провела рукой по его полосатому боку, будто погладила, а потом дотронулась пальцем до огня. Нарисованный огонь не жегся.

      Даша села под афишей. Из глаз снова закапали слезы. Они падали темными кружочками на асфальт и тут же высыхали.

      Даша много раз слышала слово «потерялся». Тогда она не понимала, что это значит. А теперь поняла, потому что сама потерялась – была одна на чужой, безлюдной улице, около бесконечного забора, и неизвестно было, кто там за забором. А самое плохое заключалось в том, что ни бабушка, ни мама с папой никогда больше не увидят Дашу, а Даша никогда не увидит их.

      Девочка не заметила, как около нее остановился велосипедист в красно-белой шапочке, похожей на половину мячика.

      – Ты что тут делаешь? – спросил он. – Сторожишь афишу? И почему ты в слезах? Тигр укусил?

      Даша посмотрела на велосипедиста и ничего не ответила. От этих добрых слов ей стало совсем горько. Сжавшись в комочек, она заплакала так, что плечи вздрагивали.

      – Ты где живешь? Ты знаешь, где твой дом?

      – Не знаю… – еле выговорила Даша.

      – Вот оно что!.. – будто бы обрадовался велосипедист. – Так бы сказала сразу. Давай-ка садись сюда. Поедем искать твой дом. Дома́ искать просто: они стоят на месте, никуда не бегают. Вот была бы катавасия, если бы дома́ убегали от своих жильцов!.. А раз он стоит, мы его в два счета найдем.

      Даша сидела на раме, держалась обеими руками за руль. Велосипедист одной рукой тоже держался за руль, а другой держался за седло и вез велосипед. Они скоро миновали забор – он вовсе не был бесконечным – и выехали на широкую людную улицу.

      – Ты гляди хорошенько, – сказал велосипедист. – Как увидишь свой дом, кричи «стоп!».

      – Буду глядеть, – ответила Даша. – А почему вы сами не едете?

      – Милиционер будет ругать.

      – Кого будет ругать? – спросила Даша. Она вспомнила утренние события и испугалась.

      – Меня, конечно. Скажет: «Ты что же, хочешь под машину угодить?» И еще скажет: «Тебе что же, ребенка не жалко?» Двоим на одном велосипеде ездить нельзя. Ты в одну сторону будешь крутить руль, я – в другую. Вот и свалимся.

      Улица кончилась. Впереди открылась шумная площадь.

      – Так где же твой дом? – спросил велосипедист.

      – Нет его, – ответила Даша.

      Множество