Трилогия алой зимы. Аннетт Мари

его барьер слабо мерцал. Эми могла бы попытаться его пробить, но сомневалась, что им с Широ удастся сбежать от Сунэкосури и его хозяйки.

      Взгляд Эми упал на священное древо – ровно у границы, – и толстую плетеную веревку вокруг его ствола, украшенную бумажными лентами. Шимэнава, инструмент для очищения! Их использовали для защиты священных мест и предметов. Другая шимэнава, еще толще, висела у святилища.

      Амэонна, поглощенная зрелищем боя, вдруг взвизгнула от восторга. Эми, бросившаяся к древу, оглянулась как раз в тот миг, когда кончик катаны задел грудь Широ и прочертил ее порезом до плеча. На покрытые тонким снегом камни брызнула кровь, но кицунэ не дрогнул.

      Заставляя себя не отвлекаться, Эми вскочила на скамейку под древом и схватилась за узел веревки. Он оказался так крепко затянут, что Эми лишь ломала ногти в попытках его развязать. Амэонна весело рассмеялась, продолжая наблюдать за сражением. Узел не поддавался. Эми дернула его вновь – и веревка под ладонями потеплела. Неужели защитная магия шимэнавы не позволяет ее снять?

      Стоило Эми поддаться безнадежному отчаянию, как в груди вдруг полыхнул жар. Из метки Аматэрасу хлынула жгучая сила. Ноги подкосились, и Эми рухнула на колени на скамейку, едва удержавшись за шимэнаву. Ее коснулась Аматэрасу, и по руке протекла магическая энергия. Узел под ладонью заискрился голубым светом и распался, словно никогда и не был завязан.

      В венах пульсировала сила. Аматэрасу восполнила ки Эми своей, и затем присутствие ками быстро угасло. Однако за мгновение до того, как оно растворилось, Эми ощутила вспышку неожиданной ярости Аматэрасу. «Сражайся!» – как будто хотела ей сказать ками.

      За спиной громко лязгнул металл – меч пролетел по камням.

      – Ах! – воскликнула Амэонна, хлопая в ладоши. – Прекрасно, мой дорогой Сунэ!

      Эми рывком развернулась и замерла с концом шимэнавы в руке.

      Из правой руки Широ торчала катана Сунэкосури. Несколько дюймов лезвия прошло насквозь. Кицунэ каким-то чудом удерживал один меч, но второй лежал на земле в нескольких ярдах.

      Широ оскалился. Схватившись за лезвие голой ладонью, он выдернул катану из своей плоти. А потом, не выпуская ее, полоснул инугами по лицу своим клинком. Инугами взревел и отшатнулся.

      – Его лицо! – завопила Амэонна. – Ты испортил его лицо! Хватит игр, Сунэ! Убей же, ну!

      Инугами запрокинул голову. Порез, идущий от правой щеки к левому виску, кровоточил. Сунэкосури вернул катану в ножны, и его кожа засияла белым. Очертания тела начали смягчаться, таять. Он зарычал, и звук перешел в низкий собачий вой. Свет вспыхнул ослепительно ярко.

      И вперед выпрыгнул массивный черно-бурый пес размером с лошадь. Он оскалился – на землю капнула слюна – и угрожающе шагнул к Широ.

      Кицунэ, не двигаясь, смотрел на пса. А потом его вдруг окутали сине-красные огни, и он стал крошечным лисом – не крупнее одной головы инугами. Огромный ёкай зарычал, а Широ открыл пасть и вывалил язык в беззвучной издевке.

      Низко взревев,