Трилогия алой зимы. Аннетт Мари

Эми вдруг поднялась волна тепла, сосредотачиваясь в груди. Местечко ровно над сердцем обожгло, и барьер вспыхнул, озаряя лес. Они отпрянул и вскинул руки, прикрывая морду. Барьер разгорался все ярче, пока от него не потянулись призрачные ленты света, заплясавшие на беззвучном ветру.

      К они ринулось голубое пламя. Гигант завыл и попятился; его руку зацепил свет, и она покрылась волдырями, истекая чем-то зеленым. Они вперил взгляд в Эми и прорычал проклятие. А потом ринулся в лес, с треском ломая кусты. Вскоре воцарилась тишина.

      Офуда полыхнул и угас. Эми уставилась на свои перепачканные сажей пальцы. Бумага сгорела, чары развеялись. Эми опустила дрожащую ладонь и огляделась.

      Кицунэ успела отбежать в сторону и настороженно наблюдала. С ее живота на снег капала кровь.

      – Погоди, – начала было Эми, протягивая руку, – не…

      Завидев движение, кицунэ тут же бросилась бежать. И через миг исчезла, слившись со снегом и темнотой.

      – …уходи, – закончила Эми, запнувшись.

      Совершенно обессиленная, она огляделась. Алая кровь кицунэ, зеленая слизь они, разворошенный снег превращали поляну в миниатюрное поле боя. Чудище ушло, однако ничто не мешало ему вернуться. Может, кицунэ поступила вполне разумно.

      Глубоко вздохнув, Эми наконец встала и пошатнулась. Собрала промокшие офуда, беспомощно покрутила головой, совершенно не представляя, в какую сторону идти. Пришлось выбирать направление наугад.

      – Кар! – выдала ворона, наблюдавшая за происходящим с безопасного насеста на дереве.

      – Заткнись ты, – буркнула Эми и побрела по бесконечному лесу.

      Глава 8

      Эми склонила голову, стараясь слушать голос Фуджимото. Как только Катсуо привел ее, мокрую и дрожащую, к нему, гнев превратил до неловкости милого старичка в нечто похожее на краснокожего демона они. Фуджимото сидел за низким столиком в своем кабинете, и каждое едкое слово, отражаясь от стен этой скудно обставленной комнаты, впивалось в свою жертву повторно. Уничижительная лекция продолжалась уже полных полчаса и охватывала все, о чем подозревала Эми: вопиющую безответственность, неуважение к тем, кто переживал и ее разыскивал, пренебрежение к роли камигакари, а также некоторое количество намеков на безмозглость.

      Спустя минут десять после нападения они Эми наткнулась на тропу с отпечатками копыт – по чистой случайности, ведь, как ни досадно, шла она все-таки не на юг, а на северо-запад. Затем, уже на полпути к пастбищу, она увидела несущихся верхом по следу сбежавшего коня Катсуо и Минору. Оба сохэя были в ярости: если бы Эми погибла, их службе пришел бы конец.

      Фуджимото все продолжал, и Эми, закусив губу, опустила голову еще ниже. Решив посидеть на спине у лошади, она даже не задумалась, что будет с Катсуо и Минору, если с ней что-то случится. Впрочем, она же не собиралась никуда скакать.

      Фуджимото недовольно кашлянул и откинулся назад.

      – Ну, камигакари Кимура? – вопросил он, назвав ее по фамилии. – Что скажете в свое оправдание? Пока вы никак не объяснили свое недостойное поведение.

      Эми не смотрела