Молитва из сточной канавы. Гарет Ханрахан

это не касается.

      Пистолет проревел – никакое оружие такого размера не имело права так громко бабахать. Фарфоровая маска разлетелась осколками, и голова ползущего взорвалась. Это его, конечно, не убьет, даже не особо и замедлит. Он слепо хлестнул по Алине, но она откатилась и, вскакивая на ноги, вытянула нечто, похожее на старинный короткий меч. От мечей толку тоже мало, подумал Крыс. Это рой, а не единое существо. Убей одного или даже сотню – только раздразнишь клубок. Лучший способ по-настоящему уязвить ползущего – это…

      Клинок Алины сверкнул сполохом и воспламенел. Вот так годится.

      Она рубанула ползущего, пытаясь поджечь его плащ, но чудовище отпрянуло от взмаха, неимоверно вытянув сплетенное туловище. Она бросилась в нападение, меч полыхал ярче фонаря. Ползущий отступал, пребывая пока в полном замешательстве. Она не давала ему ни времени на заклятье, ни пространства сотворить чары. Он содрал стесняющую накидку, уклоняясь от огненосной стали.

      Алина шагнула вперед, свет меча отражался в ее глазах. Наступая, святая показалась Крысу выше, стан ее рос, теперь уже она возвысилась над ползущим.

      – Назад, куча мерзкой погани! – Она двигалась с пугающей неспешностью, тяжелой поступью, шаг за шагом, ступая размеренно и устойчиво. Ползущий заиграл, перекатывая волны, заскользил, поплыл ей навстречу. Крыс заметался, увиливая меж двух единоборцев. Здесь его превосходили по всем статьям. Он помчался прятаться.

      Из руки ползущего вырвалась молния. Сияние осветило подземелье, разогнав тени. Сила разряда уничтожила конечность чудища – она расплелась и осыпалась, одни черви разлетелись по сторонам, другие втянулись в обожженную культю. Алина вовремя выставила пылающий меч между собой и ударом заклятия, но все равно пала на колени, когда ее кудесничество столкнулось в борьбе с чарами многосоставной древней твари в ее собственном логове.

      Пламя меча колыхнулось и умерло. Сияние померкло. Теперь светился лишь отброшенный посланницей фонарик. Алина с трудом поднялась и встала на краю этого круга света. Из носа, из ушей хлестала кровь.

      – Ты че, самый ловкий? Слышь, да мои племяши на тебя рыбу удить будут! Иди сюда, хорош ныкаться!

      Из внешней тьмы ползущий ответил. Без своей расколовшейся маски он говорил хором прокопченных голосов, за словами его гудел шепот на тысяче разных наречий:

      – Не спеши покидать пределы склепа, но питай и научай самого червя грызущего, целого в совокупности его, вечно рожденного и вечно истребленного мертвой рукой, что движет слепым глазом, что видит…

      В глазах Крыса – но не Алины – тьма меняла свой цвет. Теперь он видел в ней бесформенные обличья, видел, как создания из тени собираются подле черной башни ползущего. Тот теперь стал многорук: отростки раскачивались, жестикулировали, прядя более могучее заклятие.

      Вокруг него сгущалась сила. Тьма припадала к нему, влекомая колдовством. В подземном зале не оставалось воздуха, и Крыс боролся за каждый вдох. Сгустки тьмы смыкались вокруг Алины.

      И