Третий уровень. Джек Финней

пол, помещение мало чем отличалось бы от того, откуда мы только что спустились. Вдоль стен шла узкая некрашеная деревянная полка, и на ней лежало пар десять тапочек из толстого серого войлока – неуклюжих, глубиной по самую щиколотку, с застежками как у бот.

      – Надеваются поверх обуви, – пояснил Рюб. – Найдите себе пару, которая не сваливалась бы с ног. – Он кивнул в сторону еще одной железной двери перед нами. – Когда мы попадем туда, все должно быть тихо-тихо. Никаких громких и резких звуков, хотя разговаривать вполголоса разрешается – голос вниз не доходит…

      Я кивнул, ощущая, что пульс у меня сейчас куда выше нормы. Что же такое, дьявол их всех возьми, я там увижу? Мы затянули застежки «бот» – в них было неудобно и жарко, – и Рюб толкнул последнюю дверь, тяжелую вращающуюся дверь без ручек и замков; мы прошли, и дверь бесшумно закрылась за нами.

      По ту сторону двери нас ждало продолжение решетчатого пола – узкая висячая галерея. Ограда из стальных прутьев, доходившая едва до пояса, казалась слишком ненадежной, чтобы застраховать от падения. Пальцы мои вцепились в поручень куда крепче, чем в том была нужда, но я не мог, просто не мог разомкнуть их и шагнуть вперед, потому что галерея у меня под ногами являлась лишь первым звеном в гигантской паутине решетчатых мостков, висящих на высоте пяти этажей над исполинским куском пустого пространства, и эти мостки сходились и расходились, соединялись и перекрещивались где-то там, вдали.

      Вся эта паутина свисала с потолка – с нижнего перекрытия шестого этажа, откуда мы пришли, – на тонюсеньких металлических прутьях. Рюб дал мне передышку, и я воспользовался ею, чтобы свыкнуться с мыслью, что придется вылезти на середину паутины, – я смотрел вниз, но единственное, что видел, были верхушки толстых стен, поднимающихся снизу, от фундамента выпотрошенного склада, и заканчивающихся в полуметре от решетчатой эстакады. Стены эти, как я мог заметить, рассекали пространство под нами на несколько участков различных размеров и конфигураций. Глянув вверх, я увидел переплетение воздуховодов и массу механизмов, развешанных под потолком. Тогда я вновь посмотрел на Рюба, и он улыбнулся – представляю себе, что за выражение было у меня на лице!

      – Впечатляет, сам знаю. Не спешите, привыкайте. Когда освоитесь, идите вперед, куда вам заблагорассудится.

      Я заставил себя пройти вперед метра три-четыре, с трудом подавляя желание вновь вцепиться в перила и все еще не смея взглянуть под ноги. Сначала галерея вела прямо вперед, затем повернула вправо, и я обратил внимание, что мы пересекли одну из внутренних стен, чуть-чуть не дотянувшуюся до наших мостков. Как только мы пересекли ее, я ощутил поток теплого воздуха снизу и услышал гул вытяжных вентиляторов над головой. Почти под самой галереей к стене тут и там крепились трубчатые кронштейны, и на этих кронштейнах висели сотни экранированных театральных юпитеров буквально всех цветов, оттенков и размеров; каждая группа прожекторов нацеливалась на какую-нибудь определенную точку