Русская ось колеса Сансары. Сергей Усков

как стеклышко.

      – Только у этого стеклышка есть две непрозрачные маленькие родинки.

      – Чево ты опять?!

      – Две маленькие родинки на хорошем пенисе у стеклышка твоего есть. В пятницу вечером ими полюбовалась. Особенно они хороши на нем, когда мальчик у твоего мальчика напряжен и готов лопнуть от желания… Что ж ты муженька на голодном пайке держишь?!

      – Да врешь ты все! Никаких родинок у него там нет, – покраснела Настя и припомнила: «А ведь и вправду есть, но только одна».

      – Вспомнила? Скажи честно: есть или нет?

      – Ну, вроде есть… одна.

      – Их две. Красивые родинки на алой головке. Одна сверху, чуть слева и едва ли не посредине, вторая, поменьше, снизу, у самой уздечки! – Лера оторвалась от своего занятия, плотоядно улыбнулась и звонко рассмеялась. – Я выполнила то, что говорила. Не зарекайся. ЛЮБВИ НЕТ! Это глупые бредни. Ты еще глянь на его коленки. Он их в кровь стер, стоя на коленках в известной позе и стараясь показать все свое мужскую упорство в известном блюзе двух голых тел.

      – Ты меня разыгрываешь… – не верила такому коварству Настя.

      – Вечером посмотри внимательно на своего благоверного… Надлежит быть повнимательнее, чтобы не узнавать интимные подробности от подруг. Я бы тебе еще насказала, да не буду травмировать тебя, твою простецкую психику.

      – Какая ты мне подруга!? Ты – стерва, змея подколодная! – и Настя в слезах выбежала из рабочей комнаты.

      А появилась только спустя полтора часа.

      Она вошла с горящими ненавистью глазами, грузно направилась к обидчице твердым чеканным шагом, замахнулась и – и взвыла от боли. Предупреждая пощечину, Лера отработанным движением пнула острым носком модельной туфельки в голень, ближе к коленному суставу. Видимо, она уже бывала в подобных передрягах, и знала, что такое праведный гнев обманутой супруги.

      – Вон отсюда! Вон! Я тебе говорю! – сквозь боль и хлынувшие слезы выкрикнула Настя, плюхнулась на стул и стала растирать ногу. Горячие слезы капали на эту же ногу, вскоре нога стала такая мокрая, как и лицо. Слезы жгли несмываемым позором. Впервые ей было так обидно и горько.

      – Дура! Что, сбегала к ненаглядному?.. Представляю, что там у вас было! Рассмотрела писюлечку?! А коленки смазала зеленкой? – она расхохоталась и, покачивая соблазнительными бедрами, вышла из комнаты.

      Выйти-то вышла, и приостановилась, аккуратно затворив дверь. Рабочий день в разгаре, из-за таких дурищ собственное производственное задание под срывом. Минуту поразмыслив, она пофланировала в секретариат, где пощебетала с двумя прикольными (для нее) секретаршами и накатала, снова как бы между прочим, докладную записку начальнику отдела: «Такая-сякая вследствие семейных неурядиц создает нервозную обстановку, нерабочую ситуацию, не дает плодотворно работать. Только что меня оскорбила… Прошу оперативно разобраться и принять соответствующие меры».

      Написала, прочитала, усмехнулась и с удовольствием положила в почтовую папочку начальнику. Тут же упросила секретаря занести папку, так