Неизвестный Гитлер. Юрий Воробьевский

Он ведь тоже был героем Вагнера!

      Гитлер и сам постоянно бывал на фестивалях. Кстати, именно здесь, насладившись оперным пожаром Валгаллы, он отдал приказ об участии Германии в испанских событиях. После этого был огонь Герники и многое другое. В последний раз главный вагнерианец посетил фестиваль в 1940 году. Но – коротко. Он посмотрел лишь «Гибель богов».

      За свою жизнь фюрер прослушал любимую оперу более ста раз. Для Гитлера это было постоянным, повторяющимся действом… Масоны – участники французской революции многократно пронзали шпагой чучело французского короля – таков был вековой ритуал, закончившийся казнью проклятого монарха. Так и Гитлер. Он сопереживал оперной гибели мира не просто как театрал. Он верил, что воплотит вагнеровский миф в реальность.

      А в 1940 году на фестивале все было как обычно. В финале, когда на байрейтской сцене под взрывы музыки, в электрических всполохах театрального огня рушился храм богов, фюрер в темноте ложи взволнованно целовал ручку Винифред Вагнер[18]…

      Мир – театр, и люди в нем – актеры. «Германия превращалась в одну большую оперу Вагнера. В соответствии с планом фюрера рамками этой сцены должны были стать города, которые следовало подвергнуть коренной перестройке. Гитлер превратил съезды партии, эти «нюрнбергские произведения искусства», в торжество идей Вагнера». Они всегда начинались с просмотра «Риенци».

      Границы декораций и реальности размывались. В фильме Лени Рифеншталь о партийном съезде 1933 года есть символичная деталь. В титрах указывается будущий главный архитектор рейха Альберт Шпеер – как автор праздничных декораций.

      Пожалуй, особую привязанность Гитлер питал к траурным торжествам… Главным из них было поминовение павших во время «марша Фельдхернхалле» 9 ноября. Даже кинохроника впечатляет. За образец – опять же – взят Вагнер. Его «Парсифаль». Все эти выстроившиеся тысячи мужчин – статисты на огромной сцене. А вот и солисты. Гитлер, Рем и Гиммлер неспешно приближаются к рампе. Видите, что там внизу кадра? Конечно, дирижер с оркестром.

      Перехваченный у профсоюзов праздник 1 мая также был обставлен в театральном стиле. Французский посол в Берлине писал: «…потянулись шагающие в ногу плотные колонны, красивым строем, с транспарантами впереди, играют дудочники, оркестры, так колонны идут к месту общего сбора; ну просто выход на сцену корпораций в «Мейстерзингерах»!»

      Менее известно о театрализованных праздниках, которые проводились под руководством мюнхенского гауляйтера Вебера. Эти карнавалы назывались «Ночи амазонок». Кинохроника донесла до нас удивительные сцены. Экзотические танцы различных эпох и стран. Причудливые подиумы, которые несут на плечах юные атлеты; на этих подиумах в скульптурных позах застыли девушки. Несутся дорогие кареты. Салюты отражаются в зеркальной глади пруда. Наконец, верхом на конях, перед удивленным зрителем скачут десятки обнаженных девиц. Без штанов, но в шлемах. И с копьями в руках. Лошадей тщательно отбирали по экстерьеру, а наездниц – по расовым

18

Ей припомнят потом эту дружбу! После войны она окажется под судом. Будет выдвинуто обвинение: «Подсудимая в своем фанатизме зашла так далеко, что предоставила наследие Рихарда Вагнера в распоряжение национал-социализма, для пропагандистского использования и распространения идеологии и мировоззрения национал-социализма». Вспомнили, как на пятидесятилетие Гитлера Винифред подарила ему подлинную вагнеровскую партитуру «Валькирии». Эта рукопись, кстати, бесследно исчезла. Видимо, сгорела в жертвенном костре погибающего нацистского Берлина.

Вспомнили и слова Винифред о верности фюреру. Кстати, она не отказалась от них до смерти… В 1976 году 80-летняя Винифред Вагнер нарушит 30-летнее табу на запретную тему. Даст откровенное интервью телевидению: «В послевоенной переписке с друзьями мы зашифровывали имя Гитлера, – вспоминала старая англичанка. – Писали: «USA». Только посвященные знали, что это означает «наш святой Адольф»»…

Старая женщина со строгим, даже жестким лицом… Из ее уст слова, относящиеся к фюреру, звучали на удивление лирично: «Я называла его Вольф, он называл меня Вини, мы были на «ты»… Если бы, например, Гитлер сегодня должен был прийти ко мне, я была бы так же рада и счастлива видеть его здесь, как и всегда» [18].